Двенадцать королей Шарахая

Кабинет нашелся сразу. Им, видно, мало пользовались: воздух спертый, на письменном столе слой пыли. Эмре долго провозился, обыскивая ящички и просматривая бумаги, читая каждое письмо, пролистывая каждую тетрадь, но так ничего и не нашел.

Ему нужны были имена. Имена детей, которым Наставница Зохра помогла появиться на свет. Иначе Хамиду не выйти на нужного человека.

Эмре нашел сейф в тайнике за картиной, изображающей антилопу на белой скале. Она напомнила ему о том детском путешествии в цветущие сады с Чедой – мертвая антилопа в корнях адишары, гудение жесткокрылов вокруг. Как давно это было… тогда они с Чедой были ближе, а теперь… теперь будто чужие. Он скучал по ней. Сказать бы ей об этом, но она постоянно пропадала в Ямах – может, с учениками, может, тренируясь для следующего боя.

О своих делах она не рассказывала. Нашла мужчину и стеснялась признаться в этом?

Сейф оказался незаперт. И пуст.

В маленькой гостиной возле веранды тоже ничего не нашлось. Чем дальше Эмре заходил, тем тревожнее ему становилось. Что, если записей больше не существует? В последний раз их видели годы назад, когда женщина из Воинства устроилась к Наставнице Зохре. Судя по ее отчетам, Наставница вела подробные записи о каждых родах. Делала она это втайне, даже шпионка узнала о них случайно, когда не вовремя вошла к ней в кабинет однажды.

Наставница спокойно закрыла тетрадь, будто ничего не случилось, но шпионка успела увидеть достаточно. Позже она тайком вернулась в кабинет. В тетради было записано все: имена детей, состояние здоровья, вес, цвет глаз и волос. Она успела переписать лишь несколько имен и передать их Воинству – той же ночью за ней пришли три Девы. На следующее утро шпионка была обезглавлена.

Хамид сомневался, что Зохра перестала вести записи. Скорее всего, она придумала для Дев иную причину избавиться от помощницы. Эмре тогда согласился с ним, но больше не был так уверен. Может, она избавилась от тетради, когда заболела, а может, Короли забрали все записи.

Он обыскал все комнаты, кроме тех, где жила Наставница, но когда горизонт на востоке посветлел, он решился. Времени оставалось мало – снотворное не будет действовать вечно.

Он мог подождать, пока Энасия проснется, и попробовать другой ночью, но Энасия могла что-нибудь заподозрить – к тому же, Ренжин возвращался в конце недели. Он и так относился к Эмре с недоверием, а бессмысленная поездка в Ишмантеп могла окончательно его убедить, что что-то нечисто.

Поэтому Эмре вернулся в гостиную, достал из бархатной поясной сумочки Энасии маленький медный ключ и вернулся к покоям Наставницы. Он прислушался и, не услышав ни звука, отпер дверь.

В прихожей не было ничего интересного: испачканный ковер, пыльные столы, тяжелый кислый запах.

Через стрельчатый дверной проем Эмре вошел в следующую комнату, и вонь мочи и дерьма ударила в нос, словно дубина.

Наставница Зохра съежилась в кресле, глядя в угол. От двери Эмре видел только пучок ее седых волос, заколотых золотыми шпильками, и выбившиеся пряди.

– Наставница? – позвал он. – Она не шевельнулась. Если бы не легкая дрожь, пробегавшая по ее телу, Эмре подумал бы, что она мертва. – Наставница?

Не получив ответа, он осторожно подошел, стараясь держаться ближе к стене, и присел на корточки, чтобы Наставница его видела. На таком расстоянии его хотя бы не так сильно тошнило от вони.

Солнце показалось над горизонтом, Энасия могла проснуться в любой миг. Что за дело Эмре до бывшей Девы? Что ему за дело до того, как с ней обращаются слуги?

Его все это не касается. Нужно найти то, за чем он пришел, и убираться.

– Наставница, меня послала Обитель Королей. – Человеку, находящемуся в своем уме и твердой памяти, Эмре никогда бы такого не сказал, но нужно было напомнить ей о Кулашане, о детях, которых она принимала. – Медлить нельзя. Этим утром Король-Странник ушел из жизни, и мы должны найти его родную кровь, прямого наследника. – Сказал и почувствовал себя совсем жалким. Он сам не понимал, почему при одном взгляде на Зохру слезы выступали на глазах. Он осторожно взял ее хрупкую руку. – Бабушка, вам плохо?

Она вздрогнула, прищурилась, пытаясь разглядеть его, но это было скорее удивление. Эмре знал, что нужно вытянуть из нее сведения для Хамида… и не мог себя заставить.

Только не так.

Он вышел в прихожую, налил в таз для умывания воды из большого кувшина. Нашел в шкафу несколько чистых ночных сорочек, порвал две на тряпки, расстелил их в спальне Зохры. Осторожно, боясь повредить хрупкие кости, он поднял старушку из кресла и уложил на пол, снял с нее платье. Это было нелегко – все пропиталось вонючей жижей и липло к коже.

Боги милосердные, разве можно так жить?

Он осторожно вымыл ее оставшейся ветошью, стараясь не задевать пролежни и воспаленные места. Зохра молчала, лишь издавала неясные звуки, не пытаясь его остановить, просто смотрела на него, силясь понять, наверное, кто он такой, кто она такая, почему она здесь и что с ней происходит.