Двенадцать моих любимых мужчин, или Вся правда о блондинах (СИ)

За день до начала учебы мы с подружками приехали в главный корпус, чтобы переписать расписание. Из-за физиологических особенностей женского организма, раз в месяц преподносящего каждой из нас «сюрприз», я с самого утра была на взводе — меня мучили жуткие боли в животе.

— Ненавижу критические дни, — недовольным голосом пожаловалась я подруге у стенда с расписанием. — В первый день — я просто невменяемая… А ты?

С этими словами я повернулась к собеседнице и с удивлением обнаружила, что бывшей одноклассницы и след простыл, а рядом со мной стоит симпатичный блондин и насмешливо улыбается в ответ на мой монолог.

— Не жалуюсь, — фыркнул он, а я зарделась, став практически одного цвета с новой коралловой водолазкой.

Спешно ретировавшись, я умоляла небеса об одном — не оказаться со своим новым знакомым в одной группе. Верхние слои атмосферы, как обычно, проигнорировали мою просьбу, и первого сентября на встрече с куратором я увидела вчерашнего блондина на соседнем ряду. Заметив меня, он улыбнулся и помахал рукой, заставив вновь залиться краской стыда.

— Кто это? — зашипела мне в ухо Алла. — И когда ты только успела с ним познакомиться?

— Понятия не имею.

Подруга усмехнулась и, покачав головой, напомнила:

— Ильина, после теплохода ты обещала завязать с блондинами.

— Да я ничего и не делала! — яростно отпиралась я. — Вчера впервые в жизни увидела его у стенда с расписанием!

Куратор открыл журнал и начал перекличку. Когда очередь дошла до меня, я вскочила одновременно с его полувопросительным: «Ильина Дарья?» и, нервно улыбнувшись, выпалила:

— Здесь!

Присутствие блондина меня напрягало. Наверное, потому что он был довольно миловидным. Или меня до сих пор смущала невольная «исповедь» в день знакомства? Сев на место, я украдкой взглянула на него и тут же опустила глаза: юноша наблюдал за мной с неподдельным интересом. Пока мы играли в «гляделки», перекличка продолжалась. Куратор благополучно миновал середину списка.

— Суровый Стас!

— Здесь, — блондин поднялся с места под всеобщие смешки.

Мы с Аллой дружно фыркнули, а Стас нисколько не смутился — видимо, давно привык к подобной реакции на фамилию. Куратор тоже счел ее забавной.

— Суровый, — осведомился он. — А ваша фамилия как-то сказывается на характере?

— Да, — пробасил Стас, театрально нахмурившись.

Все снова рассмеялись, а я принялась разглядывать блондина с удвоенным рвением — оказывается, у него имелось чувство юмора и умение работать на публику. Это умение чуть позже привело его в институтский дом культуры, где Стас по закону жанра снова столкнулся со мной — я тоже рвалась на сцену. Мы оба попали в факультетскую команду КВН и после этого стали видеться в два раза чаще: сначала на лекциях и семинарах, а потом на многочисленных репетициях и выступлениях команды. В подобной обстановке мы просто обязаны были довести наши отношения до определенного финала. Мы и довели: химическая реакция, ускоренная при помощи катализатора, роль которого сыграл кофе с коньяком, началась после очередного выступления сборной. Успешно отыграв полуфинал, мы поехали отмечать победу в студенческий бар, который находился в том же здании, что и общежитие института. По дороге наша команда попала под проливной дождь, и для согрева игроки воспользовались примитивными способами, приняв на грудь изрядную дозу алкоголя. От водки я наотрез отказалась, и тогда Стас взял мне кофе «с повышенным содержанием коньяка», как он выразился потом. После этого вечера я окончательно убедилась: я не умею пить. Подозреваю, правда, что дело было не в коньяке, а в львиной дозе пива, которым я его залила. Помню только, что мне было очень весело, и я пару раз оказывалась сидящей на коленях Стаса, и мы с ним долго целовались под бурные аплодисменты команды.

В ту ночь я осталась у него – по счастливому совпадению Суровый жил в общежитии. Рано утром, продравшись к обрывкам воспоминаний через головную боль и сложив из них приблизительную картину вчерашних событий, я мысленно пообещала себе завязать с алкоголем, а вот дать обещание завязать с блондинами я уже не могла — моя зависимость прогрессировала. После первой ночи последовала вторая, третья… Родителям я с честными глазами врала, что еду заниматься к подружкам, а сама вприпрыжку неслась в общежитие. Кстати, тот факт, что Стас живет в нем, сначала показался мне странным, потому что он не был иногородним, и в его паспорте значилась самая настоящая московская прописка. Но потом выяснилось, что у себя дома Стас был восьмым на сорока пяти квадратных метрах, на которых ютилась его семья, а поскольку делить комнату с двумя младшими братьями он не хотел — въехал в общежитие по липовой справке. Внезапно нагрянувшая проверка лишила нас места встреч — комендант был вынужден выселить жильца. Некоторое время Стас переезжал от друга к другу, гостя в каждом месте около недели, а потом осторожно поинтересовался:

— Дашк, а можно я поживу у тебя?

— Я… не знаю, — испуганно пролепетала я, представив реакцию родителей.