Двенадцать прикосновений к горизонту

– Возьмём? – спросил шофёр. – Ты как?

– Да я-то не против, – говорю, – но вы тут хозяин, вам и решать.

– Давай подкинем, – сказал он и, нажав на тормоз, включил сигнал поворота.

Женщины подбежали к машине и наперебой стали объяснять, что им недалеко, всего километров тридцать-сорок.

– Ныряйте, – махнул головой водитель и, повернувшись ко мне, сказал: – Миха, а ты забирайся пока на спальник.

Я ловко скинул «ласты» и перебрался в «спальню». Женщины, забравшись в кабину, поблагодарили водителя и, смешно жестикулируя, заговорили между собой, видимо, продолжая начатый ещё на дороге разговор.

– Так вот, Люся, запомни: все эти разговоры – происки дьявола. Он постоянно пытается человека сбить с пути, суля ему при этом всякие земные радости. А думать-то нужно не о земных благах, а о жизни вечной.

– Клавдия, может, давай прекратим этот разговор? – предложила Люся. – Устала я…

– Хм, устала она. – Клавдия, сидевшая у двери, наклонилась через свою спутницу к водителю и спросила: – А вы, мужчина, верующий?

Фёдор, почесав затылок, улыбнулся:

– Да бог его знает, вроде как крещёный, но…

– Ну в церковь-то хоть ходите? – спросила женщина.

– Да когда мне в неё ходить? Я дома отоспаться не успеваю, какая мне ещё церковь.

– А вот это зря, очень даже зря. Вас как зовут?

– Фёдор, – буркнул водитель.

– На церковь, – не унималась женщина, – нужно время находить, тем более вам.

– Почему это тем более мне? – удивился он.

– Потому что профессия у вас больно опасная. Бог смотрит на вас, смотрит, а потом бах и свернёт вас в овраг…

– И что? – вспылила вторая женщина. – Ты это считаешь нормальным? Если человек не ходит в церковь, его нужно обязательно в овраг? А говоришь, что бог всех людей любит.

– Да, говорю! Он любит, но иногда и наказывает.

– За что? – спросила Люся.

– За лень, – отрезала Клавдия. – Это как отец детей. Их не наказывай, так они на голову залезут.

Женщина обернулась и, увидев меня, добавила:

– Вот скажи, мальчик, – она кивнула в сторону водителя, – тебя папа наказывает?

– Да это не мой сын, – вмешался Федя. – Попутчик.

– Какая разница, – продолжала Клава, обращаясь ко мне. – У тебя отец есть?

– Есть, – кивнул я.

– Наказывает тебя за проступки?

– Бывает, – говорю.

– Вот видишь! – Клавдия приблизила своё лицо к Люсе. – Родители должны наказывать своих детей. Так и бог.

– Наказание наказанию – рознь, – невозмутимо ответила Люся. – Он же его в кювет не бросает. Пожурит, поругает, но вред здоровью не наносит. А сбросить машину в овраг – верная смерть. Что это за наказание?

– Богу виднее, как наказывать, – процедила Клавдия. – Не тебе бога судить.

– Клава, прошу тебя, давай прекратим этот никчёмный разговор, я уже…

– Что? – перебила возмущённо женщина. – Никчёмный разговор? О боге для тебя разговор никчёмный?

– Да я…

– Бог тебя покарает за такие слова! Помяни моё слово.

Фёдор, видимо, чуя, что разговор может перерасти в скандал, резко одёрнул:

– Так, бабы, прекращаем этот базар, или обеих высажу на фиг.

– Ой, – закатила глаза Клавдия. – Напугал козла капустой. Высаживай! Подумаешь, король тут нашёлся. Ты что, тут один ездишь? Останови свою телегу, – вдруг потребовала она и перекрестилась. – Я сама выйду. Вижу, тут одни богохульники собрались. Останови, говорю!

– Нет проблем, – выпятил губу водитель и, усмехнувшись, добавил: – Баба с возу – кобыле легче.

Водитель остановил машину на обочине. Неугомонная пассажирка что-то буркнула на прощание и, выбравшись из кабины, с силой хлопнула дверью.

– Что это с ней? – тронувшись, спросил Федя у Люси.

– Раньше была нормальной, – пожала плечами женщина, – а сейчас стала какой-то невыносимой. Только о боге и говорит.

– По-моему, у неё крыша подтекает, – заключил мужчина.

– Что есть, то есть, – согласилась женщина. – Дочку у неё в прошлом году посадили. Ну, Клавка и вбила себе в голову, что это её бог за какие-то грехи покарал. Теперь всех в церковь тянет, креститься заставляет, книжки всякие раздаёт…

– Это называется «из крайности в крайность», – сказал Федя.

– Наверное, – уклончиво ответила Люся.

Весь оставшийся путь женщина ехала молча. Через полчаса, поблагодарив водителя, Люся вышла у поворота на свою деревню.

Шофёр, расставшись с пассажиркой, ещё долго молчал, а когда мне надоело валяться и я перебрался на сиденье, он вдруг спросил:

– Слушай, а школа тебе нравится?

– Что вы имеете в виду? – вытаращил я глаза, никак не ожидая подобного вопроса.

– Вообще, – улыбнулся водитель. – Не твоя конкретно, а вообще…

– А-а, в этом смысле, – говорю. – Мне нравится. А почему вы спрашиваете?

– А моя дочка не любит школу. Мечтает поскорее её окончить. И, ты знаешь, я понимаю девку. Мне тоже школа не нравилась.

– А почему? – удивился я. Часто слышал от взрослых, как они скучают по школе.

– Потому что она всё время лезла в мою жизнь.

– Как это? – раскрыл я рот.