Двенадцать прикосновений к горизонту

Сердце моё сжалось. Подойдя к месту трагедии, я увидел лежащего на дороге парня лет четырнадцати-пятнадцати и склонённую над ним женщину. На асфальте, словно гладиолус, белела тонкопалая мраморная рука мальчика, лицо было серым, глаза приоткрыты. Но что меня поразило больше всего и повергло в шок, это то, что на лице парня застыла добродушная улыбка. Крови не было, а потому казалось, что мальчик просто спит. У меня даже промелькнула мысль: может, люди ошиблись, может, нет никакой беды, сейчас он проснётся и скажет, что всё хорошо? Но мальчишка не дышал. Женщина время от времени поднимала руки к небу. Я сначала удивился, почему не слышу её голоса. Но, подойдя ближе, понял, в чём дело: женщина охрипла.

– Господи, за что? – шептала она. – Зачем ты забрал моего сыночка? Единственная моя кровинушка! Господи, за что? За что?

Рядом стояли люди. Одни утирали слёзы, другие хватались за сердце, третьи закрывали руками рот, будто сдерживая крики отчаяния.

Спустя несколько минут подъехали милиционеры, затем подкатила «Волга» – из неё вышел полный мужчина в очках и, подойдя к одному из милиционеров, стал отдавать распоряжения. Милиционер молча кивал головой, время от времени оглядываясь на труп мальчика. Люди в милицейской форме долго что-то измеряли, фотографировали, рисовали мелом на асфальте. Двое мужчин отвели маму погибшего парня в сторону. Затем приехала карета скорой помощи. Безжизненное тело упаковали в чёрный пакет и стали грузить в «Газель». Женщина неожиданно вырвалась из рук мужчин и метнулась к машине:

– Сыночка, родненький. Вернись! – у неё снова появился голос. Она так кричала, что мне показалось, всё вокруг потемнело. – Сыночек! Сыночек! – она ухватилась за дверь машины. Мужчины стали её оттаскивать. Но они не могли справиться с обезумевшей от горя женщиной. Наконец-то водителю удалось затворить двери. Женщина продолжала кричать, пока снова не потеряла голос. Когда машина стала отъезжать, она упала плашмя на землю и стала ногтями царапать замёрзший асфальт.

– Нина, вставай, – уговаривала её другая женщина. – Вставай, Нина, Коленьку увезли. Вставай, Ниночка. Вставай, родная.

– Сынок, сынок, сынок, сынок… – хрипела бедная женщина. Кажется, она сошла с ума. – Убейте меня. Убейте! Убейте…

Колонна тронулась дальше. Мы с шофёром направились к своей машине. В горле застрял ком. Я утирал слёзы, еле сдерживая рыдания.

Первым заговорил дядя Федя.

– Видишь, Мишка, что случается, если дорогу в неположенном месте переходить. Поленился пацан. А ведь через пятьдесят метров светофор с кнопкой. Небось, в Москве на красный дорогу переходишь?

– Вообще-то бывает, – кивнул я. – Но я только когда нет машин…

– Какая разница, – тяжело вздохнул Фёдор, – есть машины, нет машин. Исключений делать нельзя. Большинство трагедий на дорогах происходит из-за того, что люди не хотят соблюдать правила. Почему-то все думают, что они написаны только для водителей. Я вот почти тридцать лет за рулём. Иногда диву даёшься. Сама (или сам) бежит на красный свет, так ещё и ребёнка за руку тащит. Однажды не выдержал, остановился прямо на переходе, говорю: «Женщина, дорогая ты моя, что же ты творишь? Вместо того чтобы ребёнка научить, где и как правильно дорогу переходить, ты его тащишь на красный свет. Какой ты пример подаёшь детям?». И что ты думаешь?

– Ну, наверное, извинилась. Стыдно стало ей, – предположил я.

– Удивляешь ты меня, Миха, – усмехнулся водитель и передразнил меня: – «Стыдно».

– А что?

– А то, – хмыкнул он. – Матом обложила и, покрутив пальцем у виска, обозвала меня грязными словами. Я ещё оказался и виноват.

– При ребёнке?

– Ну а при ком? Он стоял рядом с мамашей и во весь рот улыбался. Ну вот скажи, чему эта дура может научить своего отпрыска?

Я снова вспомнил мальчика на асфальте. Стало жутко. А ведь летом и я мог оказаться в таком же положении. Мне вспомнился начальник ГАИ Александр Васильевич, который рассказывал о жуткой трагедии на автотрассе, когда погибла целая семья. Почему так выходит? Сколько людей гибнет на дорогах? Неужели никак нельзя это предотвратить? Что нужно сделать для того, чтобы это не происходило? Какие нужно принять законы? Или дело здесь вовсе не в них? Существуют же Правила дорожного движения, но кто их соблюдает? Водители ещё как-то придерживаются правил. А пешеходы действительно лезут на рожон, сам сколько раз видел, да что там видел – и нарушал тоже. Почему мы так поступаем? Какие страшные последствия… Неожиданно мяукнул телефон: пришла эсэмэска.

Маша: Как дела, котик?

Отвечаю: всё хорошо. Нажал на кнопку «отправить» и вздрогнул. Что тут хорошего? Я пишу «хорошо» через пять минут после того, как видел на проезжей части мёртвого мальчика и склонённую над ним мать. Горе было такое, что у меня похолодело внутри. Слёзы душили меня, горло пересохло. Страх пробрался в каждую мою клеточку. Мне хотелось кричать на весь мир, я хотел повернуть обратно. Боже, как жутко. И вдруг я пишу Машке: «Всё хорошо».