Двенадцать стульев

Бросив гимназию осенью 1915 года, Катаев не пожелал стать юнкером. Его военную биографию отражают служебные документы, ныне хранящиеся в Российском государственном военно-историческом архиве[14].

Согласно послужному списку, 1 января 1916 года бывший гимназист уже числился в 1 батарее 64-й артиллерийской бригады. Службу начал «вольноопределяющимся I разряда».

Вольноопределяющиеся исполняли солдатские обязанности, при этом считались кандидатами в офицеры. Им полагалось выслужить обязательный ценз и выдержать экзамен по выбранной специальности. Разрядов же было два: выбор определялся по сословию и образованию. Недавний гимназист Катаев оказался «перворазрядником», соответственно, имел право экзаменоваться через год службы, а не два, как «второразрядники».

Однако подчеркнем: обязанности Катаев исполнял солдатские. Формально он тогда относился к «нижним чинам».

Первый офицерский чин – прапорщик – дальняя перспектива. Год предстояло еще прожить в действующей армии, прежде чем надел бы погоны с одной звездочкой.

Катаев, по его словам, не мечтал о военной карьере. Хотел продолжить литературную. Но и при таком выборе первичная социализация – хотя бы среднее образование – немаловажна. Офицерский чин заменил бы гимназический аттестат зрелости, тем более что шла Мировая война и сыну надворного советника, генеральскому внуку неприлично было оставаться вне службы. Молодежь его круга уже воевала.

Правда, офицерский чин Катаев мог бы получить и быстрее. В Одессе – пехотное училище. Туда он имел право без экзаменов поступить. Четыре месяца спустя – погоны с одной звездочкой: прапорщик армейской пехоты.

С учетом реалий Мировой войны понятно, в силу каких причин Катаев предпочел надеть погоны вольноопределяющегося-артиллериста. Окончив пехотное училище, оказался бы вскоре на передовой, а в пехоте офицерские потери были гораздо больше. Среди прапорщиков – особенно.

Русская пехота воевала по устаревшему боевому уставу: в атаку младшему офицеру полагалось идти впереди боевых порядков своего подразделения. Личным примером воодушевлять «нижних чинов».

Судя по катаевским решениям, он вообще не хотел воевать. И дело не в отсутствии патриотизма. Российская империя вступила в Мировую войну сообразно царской воле, тогда как ни существованию, ни территориальной целостности государства не грозило ничего.

Было не так уж мало способов уклониться от службы. По крайней мере, найти другую, не военную. Катаев, похоже, не считал этот выбор достойным.

Служить начал вдали от передовой. Но формально 64-я артиллерийская бригада относилась к «действующей армии».

Катаев не случайно попал в эту бригаду. Помогло еще довоенное знакомство с командующим – генерал-майором К. Г. Алексинским, о чем будущий писатель позже рассказывал не раз.

Если точнее, знакомство с дочерью Алексинского помогло. Катаев считался, как тогда говорили, ее поклонником, бывал в генеральском доме. Только в женихи еще не годился. Хоть и литератор, а по сути – великовозрастный гимназист-недоучка.

Разумеется, Алексинский одобрил инициативу – вступить в службу. Использовал генеральские связи. Особых нарушений тут не было, ведь его протеже не уклонялся от мобилизации, наоборот, отправлялся служить в «действующую армию».

Служба начиналась традиционно. 5 января 1916 года в расположении 1-й батареи 64-й артиллерийской бригады вольноопределяющийся Катаев «приведен к присяге».

Война была не похожей на прежние. Пулеметы, заграждения из колючей проволоки, дирижабли, аэропланы. И уже готовились к наступлению первые танки. Появилось и принципиально новое оружие: под Минском противник применил отравляющие газы, ждали новую атаку на других участках. С 15 января в бригаде обучали солдат и офицеров пользоваться недавно изобретенными противогазами[15].

Бывший гимназист быстро освоился на военной службе. Даже литературную деятельность продолжал. В феврале командир 1 батареи подал рапорт по инстанции – ходатайствовал об издании за казенный счет книги стихов и прозы вольноопределяющегося Катаева[16].

Сведений о таком издании нет. Похоже, идею не удалось реализовать. Бригаду часто перебрасывали на разные участки фронта, и командованию, надо полагать, было не до литературы. Но в периодике Катаев печатался. Очерки и рассказы, присланные из действующей армии, были особенно востребованы в редакциях газет и журналов. Включая и столичные. Известность росла.

27 июня вольноопределяющийся Катаев переведен во 2-ю батарею той же бригады. Получил новую должность, а 31 октября и чин младшего фейерверкера.

В общеармейской иерархии – младший унтер-офицер. На погонах две поперечные нашивки – басоны, или, как их называли в армейском обиходе, лычки.

Генеральское покровительство тут уже ни при чем. Если унтерские лычки получил, значит, как тогда говорили, служил исправно.

Много позже Катаев рассказывал, что был награжден в период артиллерийской службы – получил два георгиевских креста. Так в армейском обиходе называли установленную для «нижних чинов» боевую награду. Прежнее официальное именование – «знак Военного ордена».