Двенадцать стульев

«– Как вам нравится Шанхай? – спросил Липа Ипполита Матвеевича, – не хотел бы я теперь быть в этом сеттльменте.

– Англичане ж сволочи, – ответил Ипполит Матвеевич. – Так им и надо. Они всегда Россию продавали».

Тем не менее, вопрос о победе гоминьдановцев оба собеседника считают решенным. Соответственно, Леопольд Георгиевич отмечает:

«– Они скоро всю Хэнань заберут, эти кантонцы. Сватоу, я знаю. А?»

Вот и все, что сказано персонажами романа о событии, осмысленном лидерами оппозиции в качестве глобально катастрофического. Оно для уездных жителей – предмет явно неэмоционального обсуждения.

Тему «шанхайского переворота» Ильф и Петров трактовали как новость, относившуюся исключительно к далекому Китаю. И утратившую актуальность буквально на следующий день – с новым газетным выпуском.

Ну а Воробьянинов, отправившийся в Старгород, встречает там неунывающего мошенника Остапа Бендера. Став компаньонами, они вместе ищут стулья мебельного гарнитура, оказавшиеся у новых владельцев. Наперегонки с ними ищет клад и отец Федор.

Все три кладоискателя мыслят категориями прошлого. Можно сказать, туда и хотят вернуться: жить богато и праздно, как это было возможно еще десять лет назад – в досоветскую эпоху.

Отметим, что немало внимания в романе уделено теме заговора противников советского режима. Разумеется, все они в прошлом – дворяне, купцы и прочие «классово чуждые». Как тогда говорили, «из бывших».

Тайное собрание «бывших» инициирует в Старгороде аферист Бендер, выдавая себя и Воробьянинова за эмиссаров заграничной монархической организации. По этой причине и вынуждает собравшихся жертвовать деньги ради грядущей победы.

«Бывшие» оказываются не только глупыми, но и трусливыми. Стоит мнимым эмиссарам покинуть Старгород, как почти все заговорщики наперегонки бросаются в ГПУ – каяться, вымаливать прощение.

Таким образом, Ильф и Петров убеждали читателей: в СССР нет питательной среды восстаний. Даже если врагам внешним удастся проникнуть в страну, они не могут рассчитывать на поддержку. Это несколько противоречило недавним пропагандистским кампаниям, но идеально соответствовало интенциям правительства в конкретной ситуации – полемике с Троцким.

Что до кладоискателей, то они в погоне за стульями разъезжают по стране. Однако прошлое не вернуть, советский быт сложился, это данность.

К ноябрю 1927 года выяснится, что уже давно не стоило искать бриллианты. Их нашли обычные советские граждане. Как положено, передали клад государству. На вырученные от продажи средства построен в Москве новый Клуб железнодорожников. Он и строился, пока искатели сокровищ колесили по стране.

Попытки вернуться в прошлое обернутся безумием и кровопролитием. Сойдет с ума Востриков, потеряв надежду обрести клад. Обезумевший Воробьянинов рассечет бритвой горло спящему Бендеру, и тот будет захлебываться кровью – буквально.

Романные события, подчеркнем, развертываются на фоне памятных читателям политических. Круг замкнется, хотя в романе о том не сказано. Но читатели знали: в октябре 1927 года дискредитированный Троцкий выведен из состава ЦК партии. Затем вообще лишен партбилета. На состоявшемся в декабре XV съезде ВКП (б) принято решение продолжать нэп. Большинство оппозиционеров уже отреклось от прежних лозунгов. Что и трактовалось как отказ от плана вернуть прошлое.

Сталин одержал полную и окончательную победу. Все его противники были дискредитированы.

К началу 1928 года решен вопрос о высылке Троцкого из Москвы в Алма-Ату. Наиболее упорных его сторонников, не желавших каяться, исключали из партии в массовом порядке.

Однако летом 1927 года, когда соавторы приступили к роману, борьба с оппозицией еще далека от завершения. Нарбут ли предложил написать «антилевацкий» роман Катаеву, или тот сам проявил инициативу – равновероятно. В любом случае не было никаких случайностей и чудесных совпадений, которые охотно живописали мемуаристы.

Был заказ. Как положено функционеру, зифовский руководитель видел тенденцию. А Катаев – «золотое перо», друг, еще и протеже давний. Кому же и доверять, если не ему.

Поскольку заказ срочный, постольку нужны помощники. Кому же доверять было Катаеву, если не брату и ближайшему другу-земляку. Вот и спешили два соавтора, экономя время на сне и отдыхе. Наконец, первая часть романа сдана в журнал, и выпуск актуальной книги – вопрос решенный.

Характерно, что полемика с «левыми» отражена иллюстрацией Б. Е. Ефимова к упомянутой выше рекламной публикации «Огонька» в последнем декабрьском номере 1927 года. Заголовок – «Гусар-схимник».

На рисунке изображен бывший гусарский офицер, ставший монахом-схимником, затем кучером в одном из советских учреждений. Он проезжает мимо уличного плаката, где изображен жезл регулировщика, а под этим символом – надпись: «Держитесь правой стороны».