Двенадцать железных цепей

Чарна прикусила губу. Чего она переживает? Не маленький ведь. Сам разберётся.

– Я могу приглушить дождь, если хотите.

– Э, нет. – Лале снял сковороду с огня. – Зачем так напрягаться? Удерживать грозу тяжелее, чем вызывать. – Уточнил: – Я знаю это от госпожи Ольжаны.

Чарна хотела съязвить – сколько, мол, гроз вызвала Ольжана в своей жизни? – но передумала. Очевидно, Лале ей дорожил. Не хотелось его обижать.

Когда полил дождь, Лале с Чарной уже собрали пожитки и затоптали тлеющий костерок. Приблизились радостные голоса: Юрген помог Ольжане забраться на крутой берег. Оба были в насквозь мокрой одежде – уже не понять, купались так или успели промокнуть под ливнем. Ольжана приподнимала юбку, и на голени виднелся грязный след: испачкалась, пока карабкалась наверх.

– Фу-ух, – выдохнула она у костра. – Лале, как я вас понимаю! Думала, придётся обратиться в птицу, чтобы забраться. – И опустила юбку.

Мокрые кудри распрямились под тяжестью воды. Рубашка облепляла грудь – из любопытства Чарна стрельнула взглядом в Лале. Всё лучше, чем смотреть на Юргена: он весело тряс головой, но даже со всклокоченными волосами выглядел чудо как хорошо.

– Давайте помогу. – Подхватил вещи и двинулся в сторону укрытия.

А потом был ужин. Перед ним купавшиеся привели себя в порядок – под дождём смыли с тела соль, переоделись в сухую одежду – и кое-как устроились в башильерской пещере. За столом Ольжана сияла, как масляный блин, – даже ярче колдовских огней. И не скажешь даже, что за ней гналось чудовище: так была рада впервые поплавать в море. Она накладывала всем еду, и вовлекала остальных в разговор, и благодарила Лале за ужин, и в конце концов от её трескотни у Чарны разболелась голова. Зато сам Лале нет-нет да останавливал на Ольжане взгляд, и он казался Чарне внимательным и даже нежным. Юрген тоже это заметил и в кое-то веки ничего не спрашивал.

К ночи дождь затих. Чарна поблагодарила всех и выскользнула наружу – перевести дух. Над скалами висела полная луна, большая, яркая, перечерченная прожилками облаков. Чарна быстро пересекла прилесок до обрыва и, присев на скалистый выступ, посмотрела на море.

Тёмные воды с шипением накатывали на берег. От горизонта дорожкой тянулась лунная рябь. Чарна согнула ноги, обхватила колени руками. Сырой ветер раздувал прядки у её лица и приносил Чарне шепчущее «ш-ш» и запах ила.

Любопытно, а если всё же Сущность из Стоегоста настигнет Ольжану этой ночью? Откуда оно придёт – будет прыгать по скалам? Или сможет проплыть морем?..

Чарна хмыкнула, прижалась к коленям щекой. Если чудище заявится, она, Чарна, обернётся кошкой и убежит. Обязательно убежит – не хватало ещё, чтобы её задрали. А вот Юрген наверняка бросится в бой.

Дурак.

Чарна пошарила по выступу, ища какой-нибудь мелкий камешек, и, отыскав, швырнула вниз. До моря он, конечно, не долетел – стукнулся о берег. Ударился о другие камни, покатился… Чарна нащупала следующий, швырнула следом.

Стук. Стук. Если бы Чарна была чародейкой Горного двора, то сделала бы так, чтобы камни лопались в кулаке, как орехи, но сейчас лишь бросала их с уступа, и в голове не было ни единой мысли. Хотелось просто выплеснуть накопившуюся злость, и всё.

Сзади раздались шаги.

Чарна резко развернулась. У дерева темнела человеческая фигура – Чарна не успела её рассмотреть, но рявкнула на опережение:

– Чего тебе?

Она надеялась скрыть испуг и преуспела: звучало воинственно.

Юрген приподнял ладони и медленно, со звериной ловкостью, приблизиться к уступу.

– Извини, пожалуйста. – Он склонил голову. – Не хотел тревожить.

От неожиданности сердце понеслось галопом. Чарна разжала ладонь и потёрла ею о штаны. Буркнула:

– А чего ты хотел?

В лунном свете лицо Юргена выглядело кротким и извиняющимся.

– Присяду?

Чарна слегка пододвинулась.

– Ну присядь.

Юрген устроился рядом, легонько закачал ногой. Набрал полную грудь ночного морского воздуха.

– Мы скоро уедем. – Он едва коснулся её плечом. – Прости. Я знаю, тебе не нравится путешествовать с кем-то ещё.

Чарна фыркнула.

– Мало ли что мне не нравится.

И сама себе удивилась. Она думала, что, если зайдёт разговор о её недовольстве, она выскажет Юргену всё, что накопилось, – и потом обязательно пожалеет о своей искренности. В конце концов, она сама задирала Юргена последние дни.

– Мне было важно увидеть Ольжану, – продолжал Юрген, всё так же покачивая ногой. – И рассказать ей, что произошло с нами. Но я поступил невежливо, когда не объяснил тебе это и просто заставил мириться с новыми спутниками.

Он на самом деле так думал или просто в очередной раз попрал свою гордость, чтобы сгладить разлад? Чарна не удивилась бы, если бы узнала, что Юрген считал её просто вздорной девчонкой, требующей лишнего внимания. Пожалуй, так оно и было… Кто заставил его прийти сюда извиняться? Ольжана? Лале? Сам решил, когда понял, что Чарна чересчур озлобилась и нужно что-то с этим делать?

Она отвернулась.

– Ладно. – Дёрнула себя за прядку. – Ты тоже извини. Хожу тут постоянно с кислым лицом. Будто других дел нет.