Дверь, открытая всегда

Внезапно кто-то трогает Шпеня за плечо. Шпень оборачивается и видит перед собой Мотыля. Бледнеет, заученно приседает, кидается в сторону, но Мотыль цепко держит мальчишку за рукав и прикладывает палец к губам:

– Тихо, пацан, не бойся! Я тебе не сделаю ничего. Разговор есть.

– Какой у меня с тобой разговор! Вы ж меня убить хотели! – испуганно говорит Шпень, одновременно делая страшные глаза Сережке. Сережка ныряет под прилавок и оказывается почти рядом.

– Слушай, пацан, тут такое дело… – Мотыль явно подбирает слова. – Я это… вор, конечно, но на мокрое не подписывался… Короче, линять тебе надо отсюда. И пошустрее. Иначе Птица тебя достанет.

– А вы чего – разошлись, что ли?

– Вроде того. Но это неважно. Есть тебе, где схорониться-то?

– Да нет. У меня все тут, на рынке…

– А родственники какие? Подальше где-нибудь?

– Ты что, дядя? – Шпень выразительно крутит пальцем у виска. – Подумай сам: какие у беспризорника родственники?!

– А мамка где?

– Померла.

– Да… Дела… А ты тут чего, промышляешь, что ли? А живешь в той дыре?

– Ага! – Шпень почти совсем успокоился и даже улыбается Мотылю. – Тырю помаленьку, что плохо лежит.

– Так мы, получается, с тобой… У меня ведь тоже мамка рано померла. Бродяжил, как и ты. Пропал бы совсем, если бы дядя Петя в ученики не взял… А вот… Слушай, как тебя зовут-то?

– Шпень.

– Кличка, что ли?

– А то!

– Знаешь, Шпень, я вот что решил… Нельзя тебе здесь, убьют. Я тебя сейчас отведу к одному хорошему человеку. Схоронишься пока. Только ты уж там смотри…

– Да что я, дядя Мотыль, не понимаю, что ли?! – Шпень обиженно поднимает брови. – Я буду такой хороший-примерный, что вы даже удивитесь. И ничего без спросу брать не буду…

– А ты почем знаешь, как меня зовут?!

– Так запомнил же! Еще с того раза, когда вы меня…

– Ну ладно, ладно… Кто старое помянет… Пошли, что ли?

– Пошли!

Мотыль и Шпень направляются к выходу с рынка. Сережка возникает сзади, шипит прямо в ухо Шпендику:

– А мне-то что делать?!

– Иди сзади, – шепчет Шпень. – Проследишь, куда он меня повел. Потом жди рядом. Если через час не выйду и не дам знак, значит – все…

– Не дрейфь! – говорит Сережка. – Если что, мы тебя вытащим!

Серая, довольно чистенькая, но подчеркнуто казенная комната. За столом сидит спокойный, усталый человек, с созвучным комнате выражением лица. Перед ним, на жестком стуле – историк Георгий. Крутится, подпрыгивает, сверкает глазами, ломает длинные смуглые пальцы.

– Итак, после того, как все разошлись, вы вернулись, чтобы проверить, все ли в порядке?

– Да, я же сказал вам…

– Я уточняю. Время вы не заметили?

– Нет, я не смотрел на часы.

– Охранник утверждает, что видел вас приблизительно в 23.45. Это так?

– Я же сказал, что не смотрел время!

– Вы пробыли у вагона приблизительно пять минут, допили бутылку пива, которая была у вас с собой и ушли… Кстати, а зачем вы вообще приходили? Ведь вагон был заперт, охранник находился снаружи…

– Я нервничал, вы понимаете?! – Георгий почти кричит. – Я места себе не находил! Вы не историк, вам не понять! Такое бывает раз в жизни, вы понимаете? Найти такой раритет, и снова потерять его! Вах! Никогда не прощу себе! Ну представьте себе, что вот у вас, лично у вас был шанс раскрыть преступление века, и вы этот шанс упустили…

– Вы можете мне не верить, – спокойно возражает человек за столом. – Но я вовсе не мечтаю о том, чтобы на моей территории произошло преступление века. И, следовательно, совершенно не мечтаю о его раскрытии. Мне как-то и так хватает…

– Я же говорю – вы не понимаете! Я должен был остаться там и, как пес, спать на коврике возле ящиков. Тогда потир был бы цел…

– А что, там еще и коврик был? – с интересом спрашивает милиционер.

– Какой коврик? – удивляется Георгий.

– Ну, тот, на котором вы собирались спать? Как пес, по вашему же выражению?

– Вах! Ничего человек не понимает!

– Хорошо. Больше вы ничего не имеете мне сказать? Тогда распишитесь вот здесь… И здесь. До свидания. Если вспомните еще что-нибудь важное, заходите, не стесняйтесь.

– Но вы найдете его?!

– Сделаем все возможное, не беспокойтесь.

– А-а-а! – стонет Георгий, выходит, держась за голову руками.

Тот же милиционер и его коллега в этой же комнате пьют кофе с бубликами.

– Ну, чего там у тебя с этими, с историками? Есть что-нибудь?

– Да нет пока. Хотя я лично уверен, что, если эта штука вообще в Питер приехала, то ее спер кто-то из своих. Случайный человек туда никак попасть не мог.

– Так и кто же из них?

– Поразительно, но вне подозрений только старичок. Он, видишь ли, уже второй год из дома не выходит и даже по квартире передвигается с трудом. Впрочем, он вполне мог быть наводчиком. Практически все остальные прибегали туда поодиночке, уже после общего отбоя. Охранник видел троих, но он, по его признанию, два раза отлучался, так что…

– И ты думаешь…

– Наибольшие подозрения вызывает кавказец. Уж очень он за голову хватается. Переигрывает, по-моему.

– А зачем это вообще надо? В смысле кому она, кроме музеев, нужна?