Дверь в будущее

Глаза Эйприл только начали привыкать к темноте, когда Джорджия перегнулась через борт и жестом указала на спасательную лодку, висевшую снаружи.

– Поплывём на ней, – прошептала женщина. – Залезай.

Дело было не в обещании, которое вынуждало Эйприл не спорить. Просто она хотела поскорее убраться отсюда. Поэтому девочка без лишних разговоров перелезла через борт и спрыгнула в лодку.

– Идём, – сказала Эйприл Джорджии, но тут в темноте послышался тихий щелчок. Палубу залил свет, исходивший откуда-то сверху, и Эйприл прикрыла глаза рукой, едва не выпав из лодки. Голос, который раздался следом, был ей безошибочно знаком.

– Боже мой. Я надеялся, что до этого не дойдёт.

Эйприл не могла пошевелиться – не могла даже вздохнуть, потому что Реджи Дюпре больше не улыбался.

– Эйприл, иди в свою комнату. Нам с твоей мамой нужно поговорить.

И тогда, несмотря на холодный ветер, бушующее море и мужчин с оружием, Эйприл захотелось смеяться. Потому что здесь был её отец. Который говорил о её матери. Но они не были семьёй. И никогда не станут.

– А если я откажусь, ты всё равно купишь мне пони?

– Может быть, дорогая, – сказал Реджи, потому что роль плохого парня явно давалась ему не очень хорошо. Или он просто был ужасным отцом. Но это не имело никакого значения, потому что и сама Эйприл не претендовала на звание лучшей дочери года.

Спасательная лодка качалась, и казалось, что яхта снова ускорила ход. Или, может, просто море стало бушевать сильнее. Ледяные брызги, взлетавшие от волн, били Эйприл по лицу, смачивали волосы и оседали каплями под глазами. Или девочка просто плакала. Нет, она совершенно точно не плакала.

– Не заставляй меня, – сказала Эйприл, не понимая, к кому именно она обращается – к мужчине или к женщине; к матери или к отцу. – Пожалуйста, не заставляй меня это делать.

Свобода была буквально в двух шагах. Так близко. Реджи стоял на другом конце палубы, а яхта раскачивалась и тряслась, двигаясь слишком быстро. Да, Реджи будет стрелять, но ведь есть шанс, что он промахнётся? Тогда шанс выжить будет гораздо больше, чем если они останутся здесь.

Поэтому Эйприл посмотрела на свою маму и взмолилась:

– Пожалуйста.

Но Джорджия просто произнесла:

– Ты мне пообещала.

И Эйприл поняла. Она всё поняла.

– Мама! – закричала она, но Джорджия уже дёрнула рычаг.

– Я люблю тебя. Не оглядывайся.

И Эйприл ухнула вниз. Лодка ударилась о воду, подняв фонтан ледяных брызг. Маленькое судёнышко осталось позади гигантской яхты, уходившей на огромной скорости всё дальше и дальше.

И Эйприл снова очутилась в том положении, в котором провела всю свою жизнь: одинокая, брошенная и предоставленная самой себе.

30 Ночь, когда горела вода

Лодка была маленькой, а море – огромным, и огни яхты быстро исчезли вдалеке. Эйприл знала, что рано или поздно те люди за ней вернутся. Реджи хотел её забрать. Может, даже нуждался в ней. И девочку впервые в жизни посетила мысль, что когда-нибудь за ней вернётся отец.

Что было очень, очень, очень плохо.

Единственным источником света в море была полная луна, а ледяной ветер пробирал до костей. Шторм уже закончился, но волны были ещё высоки, и Эйприл в маленькой лодочке начало мутить. В подступившей тошноте можно было обвинить качку, но девочка понимала, что дело не в ней. Вода могла быть гладкой как зеркало, но Эйприл всё равно захотелось бы перегнуться через борт и подарить морю то небольшое количество еды, что оставалось у неё в желудке. Но Эйприл была нужна эта еда. Это была её последняя еда. Поэтому девочка просто сидела в лодке, окружённая холодом и темнотой.

И, возможно, акулами.

Как же Эйприл надеялась, что тут нет акул.

Ей хотелось закричать, но она не осмеливалась рискнуть, отчасти опасаясь, что мама её не услышит. И одновременно боясь, что её услышит отец. Но больше всего Эйприл боялась, что оба варианта ни к чему хорошему не приведут.

Впрочем, какая разница. Они всё равно вернутся. Реджи со своими головорезами убьют Джорджию, а потом вернутся за Эйприл.

Девочка не была уверена, что хуже – это или акулы.

И тут по воде прокатился звук – оглушительный рёв, после которого над горизонтом взметнулся шар пламени. Эйприл могла бы поклясться, что волны, поднятые взрывом, докатились даже до неё ужасным домино, память о котором будет преследовать девочку до конца её жизни.

Яхта взорвалась.

Было слишком далеко, чтобы Эйприл могла ощутить жар от взрыва, но девочке всё равно казалась, что она пылает. Потому что она поняла. Эйприл осталась одна. Снова. Брошенная матерью. Снова. Гонимая течением по морю жизни. Снова.

Это ощущение должно было стать привычным и удобным. Как вторая кожа. Но Эйприл чувствовала только холод. И страх.

Все знают, что случилось с Винтерборнами. Однажды утром – очень давно – идеальная семья села на свою идеальную яхту, чтобы провести идеальный день на воде. Все знают про ужасный шторм и трагический несчастный случай, и, наконец, про взрыв такой огромной силы, что горела даже вода.