Дверь в полнолуние

– Не знаю, откуда об этом узнал отец, но это совершенно точно. И Мари. В общем, я этой ночью немного с ней познакомился, ты присмотрись, брат. Хорошая девчонка, кажется. Уж не знаю, что тогда между вами произошло.

– А ничего не произошло. Она просто сбежала под утро, не оставив адреса. Я и имя ее достоверно узнал только вчера.

Адам упрямо наклонил голову:

– Не в моих правилах давать советы, но надо бы тебе ее найти, и поговорить. Не чужие люди теперь.

– Я и сам собирался. Сейчас приеду, отосплюсь немного.

Адам с жалостью на него посмотрел:

– Мари уехала.

– Как это?

– А так. Утром, едва рассвело, и уехала.

– А. девочка? – тупо спросил Макс.

– Знаешь, тебе и в самом деле, надо выспаться. А потом можешь съездить.

Макс разозлился:

– И где я ее адрес возьму? Отец еще и не даст. Ты же его знаешь!..

– Думаю, тебе может помочь Карл Шлегель. Он как-то оформлял документы для Мари – сам проговорился.

Макс проснулся.

Сильно болела голова, прямо раскалывалась.

Струи душа немного успокоили ее, но боль так и затаилась где-то в висках.

Он спустился вниз.

В гостиной застал идиллическую картину: Генрих и Карл играли в шахматы, а Адам наблюдал за ними.

Макс усмехнулся: раньше они часто так проводили время, а последние лет десять. Время пошло вспять?

Все трое обрадовались, увидев его.

Адам сказал:

– Отец звонил. Все нормально, завтра его отпустят. Они с Ингрид едут в клинику.

– И что, отец согласился?

Адам пожал плечами:

– Навряд ли он в чем ей откажет. Ты же знаешь Ингрид.

Макс налил в стакан минеральной воды, и Адам откликнулся:

– Хочешь выпить?

– Нет. Я, наверное, сейчас уеду.

Адам с понимающим видом кивнул.

– Карл, я хотел бы узнать адрес Мари. Мне нужно с ней встретиться.

Карл внимательно посмотрел на него, вздохнул:

– Рискуем навлечь гнев Макса. Как думаешь, он нам за самодеятельность не вломит?

Макс спокойно сказал:

– Ты же понимаешь, что нам с Мари нужно о многом поговорить.

– Хорошо, – решился Карл и вынул записную книжку. – Это – ее телефон и адрес. – Он протянул листок Максу и вздохнул. Утром Арнольд по его просьбе увез Дорис, которая порывалась устроить продолжение ночной сцены. Его дочь показала себя далеко не с лучшей стороны, и, несмотря на все его внешнее спокойствие, сердце болело. И как сладить с этими девчонками, когда они вырастают?

Посмотрев в лицо Максу, он сказал:

– Надеюсь, ты проявишь благоразумие. Лиза – действительно твоя дочь?

Макс тоже вздохнул:

– Если честно, это – как раз один из тех вопросов, которые мне хотелось бы выяснить.

Генрих и Карл переглянулись, и Генрих тихо сказал:

– Я вчера сказал тебе, что таких, как моя Ирма, или твоя мать, сейчас больше не встретишь? Это я погорячился и наговорил глупостей.

– Разберемся, – сухо сказал Макс.

Звонить он не стал.

Уже темнело, когда он въехал в очаровательный приморский городок. Узкие улочки, ведущие к морю, с двух сторон усаженные липами и каштанами. Приземистые двухэтажные особнячки, утопающие в зелени и цветах, и везде – пестрые тенты выносных столиков, запах кофе и сдобы, пекущегося на углях мяса и музыка, звучащая с открытых веранд ресторанчиков.

Макс без труда нашел дом с нужным номером, и остановился у обочины.

Магазин, конечно, уже был закрыт, но в окнах второго этажа горел свет.

Рядом с магазином Макс обнаружил калитку, и нажал на кнопку звонка.

Он даже не успел обдумать, что скажет Мари, как сама она спустилась с высокого бокового крылечка и, пройдя по дорожке, усаженной цветами, оказалась прямо перед ним. Она с недоверием смотрела на него, потом, опомнившись, распахнула калитку.

Мари молчала, и Максу пришлось начать самому:

– Извини, что так поздно.

– Ничего. – Мари шагнула в сторону. – Может, зайдешь?

Они поднялись в дом, и Мари провела его в небольшую уютную гостиную.

Макс не знал, как начать тот разговор, ради которого он, собственно, ехал сюда. Похоже. Мари не собиралась ему в этом помогать.

– Врач сказал, что это именно ты спасла отца, и я благодарен тебе. И за Ингрид тоже. Я оставил их вместе, и, кажется, они все выяснили для себя.

Мари наконец заговорила.

– Как он сейчас?

Макс усмехнулся:

– Раздумал умирать, во всяком случае. Врач переговорил с ним, и объяснил все, что с ним происходило последнее время. В общем, они с Ингрид едут в клинику, а потом. Потом будет видно.

Мари была в домашних джинсах и топе, плотно обтягивающем грудь. Это невольно отвлекало внимание Макса, и он никак не решался перейти к главному, тому, ради чего он ехал.

Тряхнув головой, он отогнал мешающие мысли, и просто сказал:

– Мари, я все знаю.

Она спокойно подняла на него темные глаза:

– И что это означает?

Макс пожал плечами:

– Ты должна понимать, что нельзя оставить все, как прежде. Жизнь должна измениться.

– А зачем? Зачем тебе что-то менять в жизни? Все будет продолжаться так, как раньше.

Он поднял голову:

– То есть ты не хочешь, чтобы у Лизы был отец? Послушай, я не так уж плох, как тебе кажется. Я понимаю, что не ухаживал за тобой, не заботился о Лизе, когда она была совсем маленькой, но ты же должна понять.

Он хотел рассказать ей о том, что пытался тогда найти ее, и понимал, что Мари не нужны его неловкие оправдания.