Дверь в стене

Но вернёмся к США и секретарям. Для большого государства (а США были государством немаленьким) большая война (а что может быть больше войны мировой?) подразумевает большую армию и большой флот. А это означает и резко возрастающий политический вес людей, стоящих во главе военного ведомства. В случае США таких ведомств было два. Следует учитывать ещё и то, что фигуранты, Secretary of the Army и Secretary of the Navy были людьми не военными, а гражданскими, пришедшими в армию с гражданки и на гражданку из армии уходящими, каковое обстоятельство широко распахивало перед ними двери большой политики. И всё это происходило во время войны, а пока шла война военным секретарям доставались одни коврижки, так как ни они сами, ни их действия публичной критике не подвергались, ещё чего! "Всё выше и выше и выше стремим мы полёт наших птиц!" Только на английском, конечно.

Отсюда понятен возникший и всё усиливавшийся крен в "эшелонах власти". И эшелоны это видели, эшелоны это понимали и эшелоны всё-всё верно оценивали. Поэтому задуманная Маршаллом послевоенная военная реформа означала далеко не одни только организационные пертрубации. Создавая вместо армии военного времени "армию мирного времени" государству США следовало очень осторожно перестроить очень многое не только в армии, но и в себе. А это очень трудно. Примерно как самому себе аппендикс удалить. Вроде он вам ни к чему, и прожить без него, даже если он и не гноится, вполне можно, а попробуйте, вырежьте его у себя, в одну руку зеркальце, в другую ланцет и - вперёд!

А тут речь не об аппендиксе шла, а об армии. Очень большой. Но это была армия прошлой войны. И флот тоже был флотом прошлой войны. И тоже очень большим.

В 1943 году флот США сравнялся с флотом владычицы морей - Британской Империи. В 1945 году, выходя из войны, США имели флот больший, чем собранные вместе флоты всех стран всего мира, включая туда и владычицу.

Англия очень хотела отстоять хоть какие-то из "интересов" на Тихом Океане. Она буквально дралась за право "поучаствовать" в боевых действиях на заключающем этапе войны на тихоокеанском театре. Она сформировала тихоокеанскую эскадру и на высшем уровне настаивала на включении её в состав единых с американцами военно-морских сил. Причём настаивали англичане на рассредоточении своей эскарды в составе флота, на том, чтобы в состав американских соединений включались отдельные английские корабли. Однако США сумели отбояриться, спустив проблему на уровень адмирала Нимица, а тот согласился только на участие англичан в виде отдельного соединения. Диктовалось это тем, что англичане не имели боевого опыта морской войны с японцами, сравнимого с американским, и Нимиц (как и вышестоящие американские политики), не желая делиться с англичанами обретённым опытом и оперативными наработками, бросал их в воду с тем, чтобы они сами научились плавать. Или утонули.

Но главное даже не в этом. Англия наскребла по сусекам всё, что смогла, она собрала всё самое лучшее и самое современное и отправила на Тихий один (!) линкор, три эскортных авианосца (ровно половину того, что у неё вообще было), шесть крейсеров и 15 эсминцев. Сказать, что это соединение по сравнению с силами американцев выглядело скромно, значит не сказать ничего. Для вторжения на Окинаву американцы сосредоточили 1205 кораблей, куда входило 10 линкоров, 8 линейных крейсеров, 4 лёгких крейсера, 82 эсминца и 18 авианосцев.

Откуда взялось это великолепие? Оттуда. Всем известны слова то ли Сталина, то ли железного метростроителя товарища Кагановича насчёт того, что у каждой ошибки есть имя, отчество и фамилия. Это безусловно так. Но не менее безусловно и то, что имя и фамилия имеются не только у ошибок.

Американский флот образца 1945 года появился не сам собою, а главным образом усилиями секретаря по делам военно-морского флота. Он был выдающимся организатором. И у него имелись, конечно же, имя и фамилия. Звали его Джеймс Форрестол.

130

Форрестола сделал Форрестолом сам Форрестол.

Происхождения он был самого заурядного, мать и отец его были ирландскими иммигрантами и в мир политики Джеймс попал не иначе как по связанным с детскими воспоминаниями причинам сентиментального свойства - его отец, очутившись в Америке и пытаясь обрести почву под ногами, помимо всего прочего занимался ещё и политикой. На любительском, если не сказать дилетантском уровне, будучи "на подхвате", но тем не менее. И этот поверхностный отцовский опыт организации жизни обретавшегося в штате Нью-Йорк ирландского землячества несомненно пригодился Форрестолу в дальнейшем. Однако, прежде чем получить путёвку в жизнь и начать ступенька за ступенькой взбираться по социальной лестнице вверх, Джеймс испытал себя, "сходив в люди".