Дверь в стене

Сделаем небольшое отступление. В русскоязычной историографии по какой-то непостижимой для меня причине к Труману принято относиться, мягко говоря, предвзято. К его имени прочно пристёгнута масса уничижительных эпитетов из которых "бакалейщик" далеко не самый обидный. А между тем в реальности Труман был одним из лучших президентов в истории Америки. Вот показательный момент - на восьмой день после смерти Рузвельта когда бывший тогда вице-президентом Труман заступил на пост и едва успел разгрести бумаги на столе, его навестил тогдашний министр финансов США Генри Моргентау и поставил Трумана перед очень неприятным фактом - Рузвельт, умерев, оставил своему преемнику наследство в виде совершенно расстроенной финансовой системы. В 1945 году согласно уже утверждённых планов и программ правительство США намеревалось истратить 99 млрд. долларов. Сумма по тем временам гигантская. Из этих девяноста девяти 88 млрд. предполагалось истратить на войну и 11 млрд. "на всё остальное". Какие, однако, буколические времена - 11 миллиардов "за всё", далеко мы с тех пор убежали. Но вернёмся в тесную компашку Трумана и Моргентау. Министр финансов порадовал президента ещё и тем, что в том же 1945 году его министерство планирует получить в федеральную казну 46 миллиардов долларов и таким образом дефицит только за текущий год составит 53 миллиарда долларов и это при том, что "всё" или, другими словами, бюджет, за вычетом военных расходов представлял из себя сумму в пять раз меньшую. И это было ещё не всё - Моргентау сообщил Труману, что бюджет верстался подобным образом всю войну, что долги превысили все разумные пределы и что с этим безобразием нужно что-то делать и желательно побыстрее. Так вот никто иной как Гарри Труман, этот, как выражаются люди с голубой кровью "бакалейщик", за неполные два президентских срока свёл госдолг США на нет и уже одним только этим заслужил место в истории.

И ещё - мало кто понимает сегодня, что современные США были созданы войной точно так же, как и СССР. Разница только в том, что СССР затянуло стихией против его воли, захлестнуло волной, накрыло и все думали, что он утонет, но нет, шалишь, он выплыл, отплёвываясь, а США расчётливо не позволили волне себя накрыть, а, напротив, имея навыки сёрфинга, они её оседлали, но при этом волна Второй Мировой, утопив многих, именно эту пару - США и СССР выбросила на спасительный берег, где они, отдышавшись, попрыгав и согревшись, принялись выяснять отношения.

Обе сверхдержавы, что США, что СССР до войны были одними государствами, а после войны стали другими. И другими не только в смысле "больше" и в смысле "сильнее". Они стали другими "сущностно". Новую суть и новый смысл собственного существования им дала победа.

Новая суть требовала и новых государственных институтов, а также реформирования старых и выстраивания новых отношений как между старыми, так и между вновь созданными. И всё это было очень трудно, во всяком случае ничуть не легче, чем вести и выиграть войну. Да, собственно, создание по сути нового государства и является войною. Но только в этом случае война выплёскивается не только вовне, но и ведётся внутри государства. Она ведётся между государством "старым" и государством "новым".

И "новое" всегда побеждает.

Если рассматривать послевоенные события в США в этом контексте, то нельзя не признать Форрестола трагической фигурой. И не его одного. Такие люди попадаются в любом государстве. Дон Кихоты, сражающиеся не с мельницами, а со временем. Подозреваю, что все они осознают не только трагичность, но и высшую иронию как своего местоположения, так и роли, которую им выпало играть.

Форрестол не только построил флот, но он ещё и очень хорошо понимал, что построенный флот означает для выходящей из войны победительницей Америки. Он был очень умным человеком. В 1945 году, во время пресс-конференции, отвечая на вопрос где и в каких широтах будет оперировать американский флот в послевоенной перспективе, Форрестол ответил коротко и по-литературному красиво (он недаром набивал руку и язык, сотрудничая в молодости с газетами): "Wherever there is a sea" - "Всюду где есть море". Если судьба, которую вы выбираете, заставляет вас играть глобальную роль, то для вас теряют значение названия отдельных морей, остаётся только море, которое может быть вашим и может быть чужим.

"The winner takes it all."

Красиво? Красиво, конечно. Но только кроме красивых слов и куда более красивых символов есть ещё и конкретика. Есть данность. Есть некий в высшей степени конкретный контекст.

Есть государство.