Дверь в стене

Фотография хорошая, как хороши и плакаты. Один по одну сторону les Champs-Élysées, другой по другую. "VIVE DE GAULLE". На фото всё хорошо и все хороши. Но лучше всех - повесивший на сгиб руки трость и аплодирующий "силам свободной Франции" горбун в юго-восточном углу. Этот образ (или, если угодно, символ) немедленно отсылает мою память к другой картине и другому празднику:

Это известнейшая и нашедшая своей известности цену картина очень хорошего художника Эдуарда Мане "Улица Монье с флагами", выставленная в 1989 году на аукционе Кристи и купленная музеем Пола Гетти за 26.4 миллиона долларов. На ней кистью гения создан слепок действительности, запечатлён момент празднования любящими праздники французами так называемого "Дня Мира", провозглашённого национальным праздником 30 июня 1878 года. В этот день Франция решила поставить на дороге, которой она идёт, очередной верстовой столб, отрезая себя от прошлого и оставляя позади катастрофу проигранной франко-прусской войны и затоптанную Парижскую Коммуну. На первый взгляд картина весёлая, "яркая", да и как может быть иначе, праздник же. Но второй взгляд бьёт вас как обухом - патриотическую гармонию триколоров нарушает фигура нищего на костылях. Он на этом празднике чужой. Это не его праздник. Главная идея картины не только в том, что есть праздник и есть праздник, "и вместе им не сойтись", но ещё и в том, что каждый праздник имеет свою цену. Любой праздник чем-то оплачен. Или кем-то.

И "освобождение Парижа" отнюдь не исключение. За него тоже "уплочено". И уплочено неимоверно высокой ценой. Вот этой:

Это не придуманные, а реальные освободители Парижа.

Вот они шагают, вот они топчут булыжник парижской мостовой:

Если сравнить известную и прославленную фотографию "въезда в Париж" с фотографиями чёрно-белыми и куда менее известными, то нельзя не заметить, что солдат на вторых куда больше, а зевак на Елисейских Полях несопоставимо меньше. И это, как и всё в нашей жизни, имеет своё объяснение - Франция и французы никогда не забудут, что освободители освободили их от сделанного в 1940 году французского выбора и называется этот выбор Общеевропейский Дом. С одним окошком на Бискайский Залив, а другим - на Урал. И выбор этот, как и решимость отстаивать своё право на него, никуда не делись, найдя точную формулу в выступлении де Голля в Страсбурге в 1959 году, когда он патетически провозгласил: "Oui, c’est l’Europe, depuis l’Atlantique jusqu’à l’Oural, c’est toute l’Europe, qui décidera du destin du monde. (Да, это Европа, от Атлантики до Урала, Европа, которая будет решать судьбы мира!"

Поскольку заявление было публичным, то немедленно последовал официальный протест советского правительства, так как СССР не имел никаких планов по вступлению в "Европу". Ни целиком, ни каким-либо своим членом.

Вторая Мировая Война была вовсе не о том, о чём нам рассказывают.

И ещё - массовка на фотографиях вызывает подспудную ассоциацию, но уже не в связи с Францией. Повыше было упомянуто, что США после войны провели массовую демобилизацию, сократив одну лишь армию с более чем восьми миллионов до одного миллиона. Только на европейском театре, по западную от Германии сторону фронта союзники имели 4 миллиона военнослужих, из которых более 2.5 миллионов были американцами. Разбив по ходу этих заметок несколько иллюзий, разобьём-ка ещё один горшок: не только в СССР, а потом и в РФ, но и в других местах нашего общего обиталища принято считать, что американцы не любят и не умеют воевать. Не говоря уж о том, что массовое сознание разводит в стороны "демократию" и "милитаризм", считая эти слова антиподами. При этом все умудряются не приметить слона - ну вот же вам Вторая Мировая, в которой плутократическая и якобы боящаяся воевать Америка, располагая гораздо меньшим, чем СССР населением (в 1941 году в СССР проживало 196 млн. человек, а в США 133 млн.) выставила армию куда большую, чем "тоталитарный совок". И эта армия была не только больше численно, но она была лучше вооружена, лучше обучена, лучше экипирована и лучше накормлена. И ещё одно - эта армия была построена в течение всего лишь пары лет и построена с нуля.

Слово "строить" - слово хорошее. А "ломать" слово плохое. Но при этом, хоть и говорят, что ломать не строить, ломать иногда приходится и бывает так, что ломать ничуть не легче, чем строить. Холодная Война была не просто войною, но она была ещё и самой большой из известных человечеству войн, самой масштабной. А у каждой войны есть тактика и есть стратегия. Отсюда вытекает, что чем война масштабнее, тем масштабнее не только тактика, но и стратегия войны. При проигрыше больше теряешь, при выигрыше больше выигрываешь. Всемерно возрастает "вес" принимаемых решений. На всех уровнях Власти. Увеличение же веса влечёт за собою увеличение личной ответственности за принимаемые решения. И тоже на всех уровнях Власти.