Дверь в стене

По присущему не только ирландцам, но и всем нам в юности легкомыслию он решил добиться успеха самым простым путём и пошёл в боксёры. В первом блине он быстро, к его чести, разочаровался, не снискав на боксёрском поприще особых лавров и сохранив в память о лихих временах не призы, а сломанный нос. Найдя простой путь к успеху слишком уж простым, Форрестол бросился в другую крайность, попробовав себя в качестве журналиста, и, набивая руку в написании репортажей, на протяжении трёх лет сотрудничал сразу с тремя газетами. Наскучив журналистикой и осознав ценность образования, Форрестол из людей пошёл в университеты и следующие четыре года провёл в Принстоне. Учился он хорошо, чему подспорьем стали навыки не боксёрские, а репортёрские, давшие ему возможность занять место редактора ежедневной Принстонской газеты. И тем не менее обещающий выпускник не доучился, уйдя с последнего курса, так как внезапно решил, что времени терять нельзя. Спорить с этим трудно, как и с тем, что четыре года срок достаточный, чтобы понять сложную истину, заключающуся в словах Time is Money.

Форрестол бросил университет и окунулся в "делание денег", занявшись таким непыльным бизнесом как торговля ценными бумагами. То ли благодаря, то ли вопреки ударам, полученным от застрявших в боксёрах крепышей котелок у Форрестола варил изрядно и делать деньги у него получилось ничуть не хуже, чем сидеть на университетской скамье. Он быстро сколотил капиталец, позволивший ему стать сперва партнёром, затем вице-президентом, а там и президентом инвестиционного банка под названием Dillon, Read & Co. (Сегодня Джеймса Форрестола с нами нет, но дело в том числе и его рук никуда не делось, банк "Диллон, Рид и кумпания" уже в наши дни слился с творением швейцарских креативщиков под названием Swiss Bank Corporation, а где две головы, там и третья себя ждать не заставила и к швейцарско-американскому финансовому альянсу присоединились англичане с их ловко перехваченным когда-то у немцев S.G. Warburg & Co, после чего обретший недостающую голову Змей Горыныч стал прозываться скромной трёхбуквенной аббревиатурой UBS, что расшифровывается очень просто - Union Bank of Switzerland.).

Обладая столь разносторонним жизненным опытом, Первую Мировую Джеймс Форрестол встретил во всеоружии. Он решил, что для его будущего будет неплохо, если к презренно звенящему капиталу он добавит капитал политический и брокер пошёл в армию. Форрестол записался в самый, пожалуй, экзотический на тот момент род войск - он захотел стать морским авиатором. Будучи, как вы успели убедиться, человеком целеустремлённым, он не только добился своего и не только дослужился до лейтенанта, но и сумел в самом конце войны перебраться в столицу, в отдел планирования морских операций.

Война закончилась и начались годы двадцатые, Roaring Twenties, уместившаяся в десятилетие недолгая эра процветания, вошедшая в историю под двусмысленным названием Jazz Age, а между тем Форрестол был не только сыном, но и ровесником века, в разухабистые двадцатые ему не было ещё и тридцати, а он уже успел превратился в высшей степени респектабельного человека. В человека, которого трудно не заметить. Да и попробуй, не заметь скромного банкира, имеющего чин лейтенанта морской авиации, да к тому же переводящего свой досуг не на распитие шампанского в весёлой компании, а на написание статей и речей для деятелей Демократической Партии, имеющих удовольствие проживать в штате Нью-Йорк. А одним из таких деятелей был домогавшийся поста губернатора штата Нью-Йорк многообещающий, но мало кому в общенациональном масштабе известный политик по имени Франклин Делано Рузвельт, который по воле судьбы в годы Первой Мировой работал на посту помощника секретаря по делам военно-морского Флота и имел приятную возможность быть лично знакомым с прикомандированным к отделу планирования морских операций бравым лейтенантом с расплющенным носом.

Если бы эта история была изложена в каком-нибудь романе, то её сочли бы слишком уж пошлой выдумкой, а ведь это жизнь. Как метко заметил герой Джона Траволты в фильме Swordfish: "Sometimes life is stranger than fiction."

И с точки зрения имевших дело с Форрестолом политиков, у него, если не обращать внимания на некрасивый профиль, была масса достоинств - он был работоголиком, гордившимся, что трудится не только без отпусков, но даже и без выходных, он был перфекционистом, он был замкнут, склонен к философским размышлениям, а ещё он был глубоко верующим человеком, постоянно грызущим себя тем, что он недостаточно хороший католик.