Дверь в стене

В следующие несколько дней он открывал магазин поздно. Что проку вставать вовремя, когда утеряны сон и всякая надежда? Но в пятницу, когда он вошел в еще темное помещение, случилось нечто странное. Узкая полоска света из-под рассохшейся двери высветила на полу какой-то темный продолговатый предмет. Уинслоу нагнулся за ним. Конверт с широкой траурной каймой. Адресован жене. Значит, умер кто-то из ее родственников, возможно, дядя. Уинслоу слишком хорошо знал старика, чтобы надеяться на наследство. Придется облачиться в траур и поехать на похороны. Умирать – как это бессердечно по отношению к родным и близким! Перед мысленным взором Уинслоу промелькнула череда картинок – он всегда мыслил образами. Понадобятся черные брюки, креп, перчатки – ничего этого в магазине нет, – а еще надо будет раскошелиться на дорогу и закрыть магазин на весь день.

– Боюсь, у меня дурные новости, Минни, – сказал Уинслоу.

Опустившись на колени перед камином, жена раздувала огонь. На ней были грубые перчатки и старый чепец, под который она прятала волосы от пыли, когда хозяйствовала по утрам. При виде конверта Минни охнула и сжала побледневшие губы.

– Дядюшка? – Она взяла письмо и посмотрела широко раскрытыми глазами на Уинслоу. – Почерк незнакомый!

– Штемпель Халла[48], – сказал Уинслоу.

– Да, штемпель Халла. – Минни медленно распечатала конверт, достала письмо, нерешительно перевернула и посмотрела на подпись. – Это от мистера Спейта!

– Что он пишет? – спросил Уинслоу.

Минни начала читать и вскрикнула. Письмо выпало у нее из рук, она осела на пол и закрыла лицо руками. Уинслоу подобрал письмо.

– «Случилась ужасная трагедия, – прочел он. – Вчера вечером труба мельхиоровой[49] фабрики обрушилась прямо на дом вашего дяди, и все, кто там был, погибли на месте: ваш дядя, кузина Мэри, кузены Уилл, Нед и служанка. Все до единого тела изуродованы так, что их трудно узнать. Пишу вам, прежде чем вы прочтете эту прискорбную новость в газетах…»

Уинслоу выронил письмо и ухватился за каминную полку, чтобы не упасть.

Все мертвы! Перед глазами, подобно видению, промелькнули семь коттеджей, сдававшихся внаем по семь шиллингов в неделю каждый, дровяной склад, две виллы и руины хозяйского дома, которые что-нибудь да стоят. Вызвать в душе ощущение утраты не получалось. Все это должно было отойти тетке Минни. Все мертвы! Уинслоу невольно начал подсчитывать: «Семь на семь, на пятьдесят два, разделить на двадцать», но арифметика ему сейчас не давалась – цифры разбегались, как ребятня, играющая в пятнашки. Двести фунтов или сто? Уинслоу поднял с пола письмо и дочитал до конца.

«Поскольку вы ближайшая родственница…» – писал мистер Спейт.

– Как ужасно! – прошептала Минни, наконец поднимая взгляд.

Уинслоу посмотрел на нее и торжественно кивнул. В голове проносилось множество мыслей, но даже столь сдержанному в проявлении чувств человеку, как он, было понятно, что ни одна из них не годится в качестве ответа.

– Такова воля Божья, – выдавил он из себя после продолжительной паузы.

– Как же это ужасно! – повторила Минни. – Тетушка, милая тетушка… Тед… бедный дорогой дядюшка…

– Такова воля Божья, Минни, – с чувством сказал Уинслоу.

Оба надолго замолчали.

– Да, – медленно произнесла Минни, задумчиво глядя на конверт, что обугливался в камине; огонь давно потух. – Да, видимо, такова воля Божья.

Супруги многозначительно переглянулись. В эту минуту любое упоминание о наследстве, выговоренное одним из них, вызвало бы ужасное негодование у другого. Минни отвернулась к потухшему камину и принялась медленно разрывать старую газету. Как бы ни были тяжелы утраты, а о делах насущных забывать нельзя. Уинслоу глубоко вздохнул и, стараясь ступать тише, подошел к двери, распахнул ее, и яркий свет потоком хлынул в темный магазинчик. Призраки Бандервача, Жуля, Нича и Граббита рассеялись, как ночная мгла от лучей восходящего солнца.

Спустя несколько минут совершенно приободрившийся Уинслоу уже открывал ставни. В кухне весело потрескивал огонь, на нем подпрыгивала маленькая кастрюлька – Минни решила сварить два яйца: не только мужу, но и себе. Сама она накрывала на стол шумно и с подчеркнутой живостью. Да, их постиг неожиданный и страшный удар, однако человеку следует стойко переносить выпадающие на его долю земные горести. Только к обеду супруги решились заговорить о коттеджах.

1895

Наш маленький сосед

Первая встреча с нашим маленьким соседом случилась во время осмотра дома, который мы намеревались снять. Необычный домик этот утоплен вглубь холма, так что более массивный его склон, облицованный изнутри кирпичом, загораживает здание с севера и с востока и возвышается над печными трубами. Перед домом разбит сад, который с двух сторон ограничен высокой кирпичной стеной, доверху увитой мощными жгутами плюща, а с третьей – изгородью из бирючины и дорогой. За домом вровень с крышей расположен другой садик, куда со двора ведут кирпичные ступени. Увидев над его дощатым забором конек крыши и трубы, мы и узнали о существовании соседа.