Дверь в стене

Поллок был уверен, что подвесил голову за волосы, но, должно быть, впопыхах ошибся: вернувшись за ней, он обнаружил, что голова висит волосами вниз, а шеей кверху.

Перед закатом он закопал голову поро у северной стены своей хижины, чтобы в потемках, когда будет возвращаться от Переры, не идти мимо могилы. Укладываясь спать, Поллок убил двух змей. И посреди ночи его вдруг словно подкинуло: что-то негромко постукивало и скреблось по полу. Он бесшумно сел в гамаке и сунул руку под подушку, где лежал револьвер. Раздался грозно-ворчливый рык. Поллок выстрелил наугад. Кто-то пронзительно взвизгнул, и в синеватом дверном проеме мелькнула темная тень.

– Собака! – выдохнул Поллок, вновь опускаясь на подушку.

Проснулся он еще до рассвета от какого-то свербящего беспокойства. Опять эта ломота в костях. Некоторое время он смотрел в потолок на копошение рыжих муравьев. Когда стало понемногу светать, его взгляд скользнул за край гамака и остановился на полу: там смутно вырисовывалось что-то темное. Он отпрянул, да так резко, что гамак накренился и выкинул его на пол.

Всего в шаге от себя он увидел на полу голову поро, вырытую из земли собакой: нос сильно пострадал. Сейчас ее облепили муравьи и мухи. По странному совпадению голова опять стояла верхом вниз, и в обращенных на него исподлобья глазах было прежнее дьявольское выражение.

Несколько минут Поллок сидел не в силах ни шевельнуться, ни отвести взгляд от кошмарного зрелища. Потом встал, обогнул голову – стараясь держаться как можно дальше – и выскочил наружу. Ясный свет зари, шелест листьев, последние ласковые дуновения ночного бриза с суши и пустая яма со следами собачьих лап – все это несколько привело его в чувство.

О своем новом приключении Поллок рассказал Перере как бы в шутку – так рассказывают страшные сказки.

– Зря напугали собаку! – заметил Перера, неубедительно вторя шутливому тону Поллока.

Следующие два дня, оставшиеся до парохода, Поллок провел в попытках избавиться от докучного трофея. Преодолевая отвращение, он отнес голову к устью и бросил в лиман – считай что в море. Каким-то чудом она не стала добычей крокодилов, и ее вынесло приливом на илистый берег реки выше по течению. Там голову подобрал сметливый араб-полукровка: он прямиком направился к Поллоку и Перере и предложил им купить ее в качестве диковинного сувенира. Близилась ночь, араб все не уходил, постепенно сбавляя цену, пока ему отчасти не передался страх, который его товар почему-то внушал двум образованным белым людям. В конце концов он смирился с неудачей и, проходя мимо хижины Поллока, зашвырнул туда свою бесполезную находку, так что утром англичанина ждал сюрприз.

Поллок впал в настоящее исступление. Сколько можно это терпеть, надо сжечь проклятую башку! Недолго думая он тут же, на рассвете, пока солнце не раскалило воздух, отправился в путь и, выбрав безлюдное место, соорудил погребальный костер. Его труды прервал гудок маленького колесного парохода, продвигавшегося по фарватеру в сулимском баре[70]; пароход следовал из Монровии[71] в Батерст[72]. «Слава тебе Господи!» – возблагодарил небеса Поллок, когда до него дошел смысл спасительного звука. Дрожащими руками он поднес спичку к хворосту, бросил сверху голову и помчался укладывать саквояж и прощаться с Перерой.

Через несколько часов Поллок с чувством неимоверного облегчения смотрел, как плоское болотистое побережье Сулимы отдаляется от него, на глазах сокращаясь в размерах. Фарватер, прорезавший длинную полосу прибоя, с каждой минутой становился все уже, пока пена не сомкнулась в сплошную белую линию, отсекая Поллока от всех его бед и тревог. Постоянный гнетущий страх начал мало-помалу утихать. В Сулиме, где воздух был насквозь пропитан верой в неодолимые злые чары духа Поро, Поллок и сам проникся суеверным ужасом перед великой беспощадной силой, от которой нигде нельзя укрыться. Но теперь царство воинов-поро превратилось в ничто – в черную закорючку между морем и тающими вдали сизыми холмами страны менди.

– Прощай, поро, – промолвил Поллок, – прощай навек. И никаких «до свидания»!

Капитан вышел на палубу, остановился рядом с Поллоком, пожелал ему доброго вечера, свесился за фальшборт и сплюнул в пену за кормой – по-видимому, в знак того, что между своими церемонии ни к чему.

– Я тут на пляже подобрал одну диковину, – сообщил он, – никогда не подозревал, что в этой части океана развлекаются такими штуками.

– Любопытно, что бы это могло быть?

– Вяленая голова, – сообщил капитан.

– Что?!