Дверь в зиму

Мир дрожал, дёргался. Дрожали, дёргались руки, крылья. Время замедлялось, пускалось вскачь. Пули буравили воздух и застывали металлическими мухами в бесцветном янтаре. Вспыхивали бледные от ярости факелы у дульных срезов автоматов, вспыхивали и гасли.

Я не могу. Не могу!

…могу?

Так нельзя!

…нельзя?

Воля Создателя! Я не создан для этого!

…защищать и спасать.

Да, но лишь одного! Того, на кого мне укажут.

…укажут.

Да, но не Он! Человека я не обязан слушаться!

…не обязан. Это будет твой выбор.

Выбор?! Я не знаю, что это. У меня никогда не было выбора! Я исполнял Его волю. Я был счастлив служить!

…выбор. Возможность выбирать.

Это дар? Это наказание? Я не хочу!

…твой выбор. Никто не сделает его за тебя.

Не хочу! Не могу!

…отказ — тоже выбор. Согласие — выбор. Решать тебе.

Как мне выбрать?! Что мне выбрать?!

Ангелу казалось, что в нём поселился чужак. Противоречащий вошёл в него и теперь искушает. Иметь выбор? Какая это, оказывается, мука! Какой выбор из двух — искушение? Нарушить незыблемые, установленные свыше правила? Или сохранить верность привычному порядку, отправиться на Небеса, доложить о случившемся, получить нового подопечного? А здесь пусть всё идёт согласно Его воле?

…Его воле? Откуда тебе известно, в чём она состоит? Тебе дано это знать?

Никому не дано!

…так может, Он только что возгласил тебе Свою волю?

А если нет?

…а если да?

Вдруг Он не желает, чтобы я вмешивался?

…тогда ты и не сможешь вмешаться. Попробуй, и узнаешь.

Но тогда я пойду против Него!

…Это будет твоя ошибка. Ошибка, не предательство. Он милостив. Он простит.

Но я не хочу! Не могу! Я… Я боюсь!

…боишься. С этого и надо было начинать.

* * *

Кокон лопнул.

Простучали и смолкли автоматы. Гусеницы боевой машины вмяли молодую сосенку в податливую землю. Вздымая фонтаны жидкой грязи, БМП с надсадным ревом пересекла ручей и выбралась на берег. Порыв ветра унёс прочь вонь выхлопов, клочья дыма, пороховую гарь. Солдаты начали подниматься из укрытий.

Свистнул ветер. И вдруг свистнул снова, зашелся от изумления, путаясь в ветках уцелевших деревьев, покрытых клейкими почками.

Он стоял перед ними. Высокий, невозможный: дикая белизна в сияющем ореоле, с широко распахнутыми крыльями.

Стоял. Смотрел спокойно и строго. Молчал. Загораживал путь.

Он стоял, но они его не видели.

Нет, кто-то увидел. Один, другой. Не до конца, плохо понимая, что перед ними, кто перед ними. Ахнули потрясённо. Перекрестились. Замерли истуканами, разинув рты. Судорожно вцепились в автоматы.

— Ангел…

— Где?

— Ангел Господень…

— Чего встали? — рявкнул офицер, взобравшись на броню. — Заслон противника ликвидирован. Продолжаем выполнять боевую задачу!

Туман, подумал офицер. Туман. Какой, к бесу, ангел?

Солдаты мялись. Поглядывали друг на друга. Не видим. Видим? Нет. Да?

Страшно.

Туман, сказал себе офицер. И вдруг тоже увидел. Он сам не знал, что увидел, кого увидел, но словно чёрт за язык дёрнул:

— Огонь!

— Прости меня, Господи…

— Огонь, я сказал! Огонь!

Кто-то отчаянно заорал и саданул, не целясь, длинной очередью. Пули ударили в левое крыло. В воздух взлетели снежно-белые перья и легчайший пух — словно подушку распороли.

— Огонь!

Ударили восемь стволов. Ангел пошатнулся. Устоял.

Пули рвали белое, превращали в алое, ломали, коверкали, уничтожали. Полыхнула вспышка: бледная, беззвучная. Облако перьев и пуха взлетело к небесам и растаяло в прозрачной синеве.

* * *

Три минуты сорок семь секунд. Это было всё, что сумел выиграть для людей ангел по имени Чуйка.

* * *

Что-то тихо опустилось на плечо старшего лейтенанта Редниченко. На рукав сержанта Твердохлеба. На потёртый пиджак Алексея Гавриловича. Ещё, ещё… Люди задирали головы к небу, вглядывались в безоблачную синь.

Снег? В разгар весны?

С неба, медленно кружась, на людей, бегом уходящих по лощине, падали пух и перья. Перья и пух. Выстилали дорогу впереди, указывали путь.

Торопили.

— Подтянись! Не отставать!

— Никак ангел пролетел…

Алексей Гаврилович на ходу перекрестился. Вздохнул полной грудью, зашагал бодрее.

Сердце, слава богу, отпустило.

28 апреля — 10 мая 2022 г.

Малый круг

Когда дом тряхнуло, да так, что он подпрыгнул в испуге; когда стекла в окнах задребезжали, выгнулись внутрь, колеблясь, разлетаться им вдребезги или погодить; когда по ушам ударил звук близкого взрыва, а из-за соседних зданий взметнулся хвост жирного дыма, подсвеченный снизу буйным оранжевым пламенем…

Тогда он встряхнулся вместе с домом и зло сказал себе: «Хватит!»

Хватит бегать, прятаться. От бомб, ракет, снарядов, от войны, а главное — от самого себя. Что, сбежал? В мирный, считай, город на сaмом западе Украины? Спрятался? А вот хрен тебе! Война нашла, догнала.

Куда побежишь дальше?