Двергурим. Бессмертный

Гор'Таг быстрым движением ушел с линии атаки, оказавшись за левым плечом Мадока, где тот не мог его достать. Бок Медведя был полностью открыт, и серокожий, не медля ни секунды, выбросил руку в мощном выпаде. Но тут Пещерный Медведь усмехнулся и изо всех сил дернул веревку на себя и в сторону. Нож сбившегося с ритма соперника лишь скользнул ему по ребрам. И тут же лоб Мадока с хрустом врубился в лицо Гор'Тага. А затем широкий изогнутый клинок по самую гарду погрузился в живот серокожего. Гор'Таг дернулся. Пещерный Медведь с ревом выдернул нож и всадил его в грудь противника.

Орки, окружавшие их, замерли. Затихли крики и улюлюканье. Все ошарашено смотрели на двух воинов.

- Я обещал тебе боль, Марзанар, - прошипел Мадок, яростно сверкая глазами и проворачивая нож. – Как оно?

- Больно, - согласился Гор'Таг, глядя прямо в глаза Медведю. – Но бесполезно.

А затем вонзил свой клинок ему прямо под челюсть.

Мадок всхрапнул и рухнул как подкошенный.

В полной тишине Гор'Таг, бросив ненужную теперь веревку наземь, сжал зубы и с усилием вытащил застрявший в ребрах нож вождя Пещерных Медведей.

- Пусть выйдет наследник славного Мадока! – крикнул он.

Ряды орков расступились, пропуская к Гор'Тагу рослого молодого воина в медвежьем плаще. Раздувая широкие ноздри и сжимая кулаки, тот не отрывал взгляда от бездыханного тела.

Судя по телосложению и чертам лица, перед Гор'Тагом был ни кто иной, как сын вождя Пещерных Медведей.

- Ты хочешь оспорить мое право? – спокойно спросил серокожий, будто не замечая своих страшных ран.

- Нет, Марзанар, - глухо ответил орк, посмотрев на него полными боли глазами. – Грум-Гар свидетель, ты доказал свое право вести нас в честном бою.

- Мне жаль, что твой отец выбрал такой путь, - со вздохом сказал Гор'Таг. – Я скорблю вместе с тобой. Назови свое имя, чтобы вписать его в музыку объединенных племен.

- Ункар Пещерный Медведь.

- Ты присягаешь мне, вождь Ункар?

Молодой Медведь молча опустился на одно колено, склоняя голову. И тут же все орки, как один, рухнули ниц, в священном благоговении взирая на залитого кровью Гор'Тага.

- Клинок отца должен разить врагов в руках его сына, - произнес серокожий, протягивая Ункару свой законный трофей.

Молодой вождь ошарашено воззрился на Гор'Тага, берясь за рукоять, как вдруг серокожий сжал пальцы на клинке.

- Сегодня был последний раз, когда ормаг проливали кровь друг друга, - негромко сказал он, но в полной тишине его слова прогремели в ушах напряженно слушающих орков боевым барабаном. – Отныне это закон.

Ункар принял клинок из окровавленных пальцев Гор'Тага и поднялся. Глядя ему в глаза, вождь Пещерных Медведей накрыл собственной рукой лезвие ножа и коротко дернул.

- Клянусь честью своего рода, Марзанар, - произнес он, высоко подняв рассеченную ладонь.

А затем ущелье затопила нарастающая волна торжествующего рёва. Орки один за другим выхватывали ножи и повторяли жест Ункара, вскидывая в едином порыве к далекому небу тысячи окровавленных рук.

- Марзанар! Марзанар! – гремели горы.

Орки в священном экстазе смотрели на то, как одна за другой раны на теле серокожего орка закрываются, оставляя после себя лишь тонкие нити шрамов.

«Черное Солнце пробудило тебя иначе, Гор'Таг, - шептал ему голос. – Ты - Нирит-Ган, Двоекровный, благословленный Грум-Гаром и принятый Мактой. Вся сила павших урлах теперь твоя. И ты - Марзанар. Знамя новой эры и новой Жатвы».

Глава 13

Дагна, закончив сборы и заскочив в конюшню, повел свою лошадку к южным воротам. Следом за ним важно вышагивали братья О’Тол.

- Вот ведь гадство, - недовольно проворчал Минус, тщетно пытаясь выгладить на себе складки красивого, но мятого черного дублета. – Все как из задницы…

- Не надо было скатку крутить, - насмешливо хмыкнул Ноч. – Я тебе говорил, шкурой проложить, а ты что?

- Да кто ж знал, что так рано понадобится! - возмутился Минус, бросив завистливый взгляд на аккуратное одеяние брата. – Девчонок тут не особо, красоваться не перед кем. Да и когда? С тюряги сразу в пекло.

- Просто ты неряха, и все тут, - возразил Ноч. - Ты, Минервус, хоть и благородного помёта, а культуры в тебе ни на грош. И к девчонкам, кстати, ты тоже вечно мятый ходишь.

- Они меня не за тряпки любят, - огрызнулся Минус.

- Да-да.

Минус бросил попытки расправить дублет и внезапно оживился.

- Помнишь тот городишко во время той самой кампании? – со злорадной ухмылкой спросил он. - Ну той! Кондар, что ли? Года три назад!

- Ничего не помню! – угрюмо мотнул головой Ноч.

- А-а! - ткнул его локтем Минус. – Все ты помнишь!

- И слышать ничего не хочу, - раздраженно отвернулся Ноч.

- Серебра тогда много взяли! И пошли в бордель тамошний, отмечать!

- Заткнись.

- А ты сперва к цирюльнику забежал, потом к портному приодеться. И весь такой красивый заявился в «Фиалку».

- Если ты сейчас не уймешься… - угрожающе прорычал Ноч, но Минус только рассмеялся и похлопал его по плечу.

- Да все-все, ладно, - старший О’Тол примирительно поднял ладони кверху.

Дагна сунул лошадке морковку и, потрепав ее по холке, повернулся к братьям.

- Так и дальше что было? – с интересом спросил он.