Двергурим. Бессмертный

Поотставший Олаф, пытающийся рассмотреть барельеф на одной из стен, вдруг оступился и непременно бы упал, но его поддержал шедший рядом Роб.

Нодур обернулся на шум и недовольно поморщился.

- Смотри под ноги, человек, - проворчал он, снова отворачиваясь, но все же поднимая фонарь повыше. - Мы бережем топливо. Согреть жилые помещений важнее, чем без толку освещать коридор, по которому никто не ходит.

Опытные, не понаслышке знакомые с такой проблемой в своих крестьянских жизнях, Роб и Олаф согласно закивали.

- Прости, почтенный Нодур, - прогудел здоровяк.

- Обо что ты там споткнулся? - громким шепотом спросил его Минус, подходя ближе. – Полы же ровные, что твое зеркало.

Олаф только отмахнулся.

- С детства куриной слепотой маюсь.

- Вот те раз, - удивился молодой воин. – Если так, чего ж сам фонарь не запалил? У нас этого добра в достатке. Ладно, сейчас свой достану.

- У тебя бочка масла припрятана, Минервус? – покосился на него Вильмин. – Неизвестно еще, сколько нам предстоит блуждать в подземье, когда отправимся вниз. Так считай, что уже экономить начали.

- Не ожидал, господин барон, - хмыкнул, одобрительно усмехнувшись, Минус. - Твоя правда. Эх, жаль, что только командир у нас во тьме глазастый.

- Потерпи, вонючий пепел, – недовольно шикнул на подопечного Дагна, вглядываясь во мрак коридора. – Почти пришли. Вон уже гермозатвор видно, а левее арсенал, если я верно понимаю. Борода Зерора, вот так диво! Такого превосходного стального литья за всю жизнь не встречал!

Фонарь в руках Огнеборода дрогнул.

- Ты видишь во тьме, владыка? - ошарашено спросил он.

- Да, старшина, вижу, - кивнул Дагна, продолжая издали рассматривать искусно сработанные створки арсенальной комнаты.

Нодур помолчал пару мгновений, будто собираясь с мыслями.

- Глубинная плесень?

Дагна снова кивнул.

- Давно?

- Сорок лет назад.

- Гремящие воды! И ты все еще жив?! В тебе и верно густая кровь Первых двергур.

И без того тихо ведущие себя люди при словах Нодура вовсе обратились в слух.

- Откуда знаешь о плесени, старшина? И почему я не должен быть в живых?

- Стальная книга, - сказал Нодур. - Глава о последней войне с норгейрами в самом конце Темной Эры. Факелы и фонари гасли на глубине, и предки оказались в полной темноте. Норгейры быстро отрезали все пути к отступлению, припасы кончались, и неоткуда было взять новые. Тогда от безысходности самые сильные и выносливые начали добавлять в свои походные рационы светящуюся плесень, что росла на полу и стенах, сберегая еду для молодых воинов. Наши пращуры просидели в глухой обороне около года, а потом мрак рассеялся. Войну мы выиграли, но никто из тех, кто ел плесень, не протянул и десяти лет после победы.

- Я знал одного двергурима, который ел плесень самое меньшее за двадцать лет до нашей с ним встречи.

- И где же он теперь?

- Погиб в бою.

- Соболезную, владыка, - склонил голову Нодур. – Это большая потеря.

- Что ты имеешь в виду? – нахмурился Дагна, мгновенно уловивший перемену в голосе рыжебородого воина.

- Либо он тебе врал, либо вы были одной крови, - уверенно произнес старшина, подводя, наконец, людей к поблескивающим в свете фонаря массивным стальным дверям арсенала.

Дагна дернулся, словно от удара, и сбился с шага. Бердольф Меднобородый. В своих воспоминаний он раз за разом возвращался к Кагайну с парнями, но совершенно забывал про старика, который был с ними совсем недолго, но, по сути, благодаря ему у пятерки дварфов и появился шанс выбраться с глубин. Ведь именно он перевел им слова пленного черного гнома, он нашел метки, выводящие на поверхность, он рассказал, как побеждать мертвых, он поведал о способе, позволяющем видеть в кромешной тьме, и помог выдержать тот кошмар. До Дагны только сейчас дошел смысл слов, сказанных когда-то старым дварфом. Он выдержал десятилетия плена, являясь живым источником для машин норгейров, тогда как другие рабы умирали один за другим, не справляясь с иссушающей душу нагрузкой. Бердольф справлялся. Справлялся настолько, что нашел в себе силы выучить язык черных гномов. И был ценен настолько, что ему пусть и насильно, но даровали возможность видеть во тьме. Он выдержал и это.