Двери между мирами

Эдди вдруг почувствовал себя так, словно ему снова пять лет, и он боится переходить улицу, если Генри не держит его за руку.

Ничего, – сказал Роланд. – И насчет еды тоже не беспокойся. Мне доводилось есть жуков, притом живых, так что они мне по горлу вниз сами бежали.

Так-то оно так, – ответил Эдди, – да только это – Нью-Йорк.

Он отнес булочки и газировку на дальний конец прилавка и сел спиной к главному вестибюлю аэровокзала. Потом поднял взгляд на левый угол. Там, подобно выпученному глазу, торчало выпуклое зеркало. В нем Эдди были видны все, кто следил за ним, но ни один из них не стоял настолько близко, чтобы разглядеть еду и стакан с пепси, и это было очень кстати, потому что Эдди не имел ни малейшего понятия, что со всем этим будет.

Положи астин на эти мясные штуки. Потом возьми в руки все вместе.

Аспирин.

Ладно, нев… Эдди, зови его хоть флютергорком, если хочешь. Только делай, что я говорю.

Эдди достал анацин из пакета, который раньше сунул в карман, и уже положил было его на булочки, но вдруг сообразил, что Роланд не сумеет не только открыть жестянку, но даже снять с нее защитную оболочку.

Он сделал все это сам, вытряхнул три таблетки на бумажную салфетку, подумал и добавил еще три.

Три сейчас, три потом, – сказал он. – Если будет какое-нибудь «потом».

Хорошо. Спасибо.

А теперь что?

Держи все вместе.

Эдди снова взглянул в выпуклое зеркало. Двое из агентов не спеша, словно бы бесцельно, шли по направлению к буфету; возможно, им не понравилось, как Эдди повернулся спиной, может быть, они учуяли, что готовится какой-то фокус-покус, и им захотелось посмотреть поближе. Если что-то должно было произойти, то надо, чтобы оно произошло поскорее.

Он обхватил все руками, чувствуя тепло, исходившее от сосисок в мягких белых булочках, холод пепси-колы. В этот момент он был похож на отца семейства, который собирается отнести еду своим ребятишкам… и тут все это начало таять.

Он опустил взгляд, и глаза у него раскрывались все шире и шире, пока ему не показалось, что они сейчас вывалятся из глазниц и будут болтаться на ниточках.

Сквозь булочки ему стали видны сосиски, через картонный стакан – пепси; жидкость с кубиками льда повторяла форму предмета, которого уже не было видно.

Потом сквозь булочки с сосисками он увидел красный пластиковый прилавок, а сквозь пепси – белую стену. Его руки стали сближаться, сопротивление между ними все уменьшалось… а потом они сомкнулись, ладонь к ладони. Еда… салфетки… пепси-кола… шесть таблеток анацина… все, что он только что держал, обхватив обеими руками, исчезло.

Эдди тупо подумал: «Ах, едрить твою налево…» Он вскинул взгляд к выпуклому зеркалу.

Та дверь исчезла… точно так же, как Роланд исчез из его сознания.

«Приятного аппетита, друг мой», – подумал Эдди… но действительно ли это странное, чужое существо, называющее себя Роландом, друг ему? Это еще далеко не доказано, так? Он, правда, спас Эдди шкуру, ничего не скажешь, но это еще не значит, что он – бойскаут.

И тем не менее ему-то Роланд нравится. Он его, правда, боится, но все равно, Роланд ему нравится.

Эдди подозревал, что со временем он, возможно, полюбит Роланда, как любит Генри.

«Ешь на здоровье, незнакомец, – подумал он. – Ешь на здоровье, не помирай… и возвращайся».

Рядом валялось несколько испачканных горчицей салфеток, оставленных кем-то из покупателей. Эдди скомкал их и, выходя, бросил в мусорную корзину у двери и задвигал челюстями, притворяясь, будто дожевывает последний кусок. Подойдя к молодому негру по дороге к указателям «БАГАЖ» и «К ГОРОДСКОМУ ТРАНСПОРТУ», он даже сумел изобразить отрыжку.

– Так и не нашли подходящей футболки? – спросил Эдди.

– Простите? – негр отвернулся от расписания вылета самолетов компании «Американ Эйрлайнз», которое он внимательно изучал, вернее, делал вид, что изучает.

– Я думал, может, вы ищете футболку с надписью «Подайте на пропитание государственному служащему США», – сказал Эдди и зашагал дальше.

Спускаясь с лестницы, он увидел, как сумковладелица поспешно закрыла сумочку и вскочила на ноги.

«Ух ты, это будет почище парада цирка Мэйси в День Благодарения».

Денек выдался блядски интересный, и, по мнению Эдди, был еще далеко не вечер.

Когда Роланд увидел, что из моря опять вылезают омароподобные монстры (значит, прилив здесь ни при чем; они появляются, как стемнеет), он покинул Эдди Дийна, чтобы перетащить свое тело, пока чудовища не успели отыскать и сожрать его.

Боль он предвидел, к боли он был готов. Он прожил бок-о-бок с болью уже столько времени, что она стала для него почти старым другом. А вот то, как быстро у него усиливался жар и убывали силы, ужаснуло его. Раньше, может, смерть и не была так близка, но теперь-то он точно умирает. Есть ли в мире невольника средство, достаточно сильное, чтобы до этого не дошло? Быть может. Но если он не найдет его в ближайшие шесть-восемь часов, то, надо полагать, оно уже не понадобится. Если болезнь будет развиваться, то ни в этом мире, ни в каком-либо другом не найдется ни лекарства, ни колдовства, которое смогло бы его исцелить.

Идти он не в состоянии. Придется ползти.