Двери открываются

Солнце лениво пряталось за крышами, розовые закатные облачка бесшумно пролетали над городом, как бы соревнуясь с равнодушно жужжащими дронами. Полуоблезшие стены домов демонстрировали изображения Президента, государственной символики, счастливых людей, дающих интервью таким же счастливым репортёрам. Отовсюду слышались задорные патриотические мелодии, настолько похожие друг на друга, что было сложно понять, где заканчивается одна и начинается другая. Воздух пах близящимся к своему логическому завершению праздником и всеобщим ликованием. Людей становилось как будто всё больше, и Борис ненароком искал среди них знакомую славикову голову. Или уже не искал… Он смотрел на этих людей и думал, что готов с радостью поменяться местами с любым из них. Прийти в его квартиру, сбросить с себя одежду, а вместе с ней и запах этой улицы, звуки дронов, патриотических трансляций – и зажить чужой, но такой уютной жизнью незнакомого человека. Мимо пробежал ещё один волонтёр и вручил Борису очередную голографическую карточку.

– Вы уже проголосовали? – бойко поинтересовался волонтёр.

– Нет, только собираюсь, – каким-то механическим голосом ответил Борис.

– Ваша стойка где-то рядом? Могу я вас проводить?

– Нет, спасибо, я сам. Я уже не первый раз голосую.

– И правильно делаете! Вы же помните, что Государству важен каждый из нас?

– Да, помню.

– Ну идите быстрее, может быть, ещё успеете на трансляцию речи Президента.

– Да я уже послушал…

– Ничего-ничего, послушайте ещё раз. В следующий раз обращение будет только через полгода. Обязательно послушайте, вы найдёте в ней много нового для себя.

– Хорошо. Постараюсь, – и Борис, пошёл прочь, твёрдо наступая на хрустящую листву. В руках он вертел карточку, которая почему-то стала какой-то особенно острой и горячей.

На площади, действительно, передавали речь президента. Её было слышно издалека, и Борис различил уже знакомые слова, эхом отскакивающие от окруживших площадь домов. «Кто-то из вас уже сделал свой выбор, кому-то из вас это ещё предстоит, но, дорогие соотечественники, я хочу напомнить вам об одном: где бы вы ни были, чем бы вы ни занимались, я всегда стоял за каждым гражданином нашего Государства, оберегал вас и поддерживал в любых начинаниях. И я буду рядом до тех пор, пока хоть малейшая угроза будет существовать на нашей земле, пока каждый из вас не почувствует себя в полной безопасности, пока не исчезнет страх из ваших сердец. И когда это случится, я уйду, оставляя эту землю тому, кто по праву заслужил её. А сейчас я прошу тех, кто ещё не проголосовал, прислушаться к своему сердцу и выбрать того, чьё имя оно вам подскажет. Спасибо вам, дорогие друзья, граждане Союзного Государства». Речь закончилась, и над площадью на секунду повисла тишина, разорвавшаяся вдруг аплодисментами и одобрительными возгласами. Люди, все как один, подняли свои лица вверх, и на каждом из них сияла благодарная улыбка свободного человека. В небо полетели десятки воздушных шариков, и десятки детских голосов провожали их безмятежным смехом. И тут, над площадью, над пожелтевшей осенней листвой, над ржавыми трубами и фонарными столбами, над согнутыми годами крышами домов, над пахнущим то ли плесенью, то ли праздником городом, над всем Союзным Государством, омываемым пятью морями, раздались миллионы голосов, собранные в один общий букет, выкрикивающий только одно имя. И Борис вдруг понял: Правдин – настоящий. Да, это всего лишь нарисованная картинка, да, у него плохо двигаются губы, и речь немного запаздывает, но он – настоящий. Такой же реальный, как и сам Борис, как и все эти счастливые люди, как воздушные шарики, исчезающие в небе.

– Как вам это удалось? – в ужасе спросил он у голограммы.

– Всё очень просто, Гражданин Арсеньев, – ответил Правдин, неестественно выворачивая губы, – Я лишь дал людям то, чего они хотят, а взамен взял то, что им было не нужно.

– Но нельзя же лишать людей свободы! Она даётся каждому при рождении!

– Правильно, гражданин Арсеньев. Свободу нельзя отнять, потому что нельзя отнять то, чего нет.

– Но она есть, и я чувствую её!

– Ошибаетесь, мой друг.

– Я не друг вам!

– И вы опять ошибаетесь. Именно друг. Как и все собравшиеся здесь люди. А то, что вы чувствуете – это просто свежий воздух. Поговаривают, что он творит опасные вещи с нашим разумом после долгого нахождения в закрытом помещении. Свобода? Нет, мне не нужна ваша свобода, она же ничего не стоит. Так что советую вам вернуться домой, а то можете почувствовать ещё что-нибудь несуществующее.

– Вы думаете, я вас боюсь?

– Дорогой гражданин Арсеньев, я не умею думать. Я же нарисованная компьютерная модель, помните? Мне не надо, чтобы вы меня боялись, ведь страх – разрушительная эмоция. Не надо даже, чтобы вы меня любили. Мне достаточно будет, чтобы вы в меня верили.

– Так не верю в вас! – победно прошептал Борис, и прохладный ветерок вдруг подул прямо в его раскрасневшееся лицо. Да, время поджимало, и он пошёл домой, немного задержавшись у стойки для голосования.

6