Движуха

Элементарные бытовые навыки. Которые у людей разные. Воспитания общих манер нет, каждый "втягивает возгрей" согласно семейной "культурной традиции".

Это не уровень "национальных особенностей", типа пукать при первой же возможности в любой ситуации у финнов. Здесь все - русские люди. И половина так густо... "пускает ветры", что вторая половина, нюхнув кашу в своей миске, идёт бить морду повару. Или соседу-ветродую.

Может, кто думает, что всё это мелочи? Недостойные внимания? А вот Ключевский считал иначе:

"Немецко-дворянское Зерцало било в самый коренной нерв настроения русского шляхетства...".

Запоминайте, коллеги: запрет публично жевать сопли - удар в "самый коренной нерв".

"Ход дел поставил высшему русскому обществу задачу, как бы все плоды работы преобразователя повернуть в пользу одного господствующего сословия, возможно резче обособив его от других классов, незнающих болванов, наипаче от крестьян и холопов".

Связка понятна? - Три.

Русские крестьяне - "незнающие болваны". Почти весь народ русский. Постоянно жуют сопли.

Русские дворяне, "становой хребет государства Российского", узнали, что жевать сопли "нехорошо". Это знание - "удар в самый коренной нерв".

Рассказать людям, что жевать сопли не надо - "все плоды работы преобразователя повернуть в пользу одного господствующего сословия".

"Ничтожная немецкая книжонка стала воспитательницей общественного чувства русского дворянина".

Отучить ребёнка жевать сопли - воспитать русского дворянина. Это - "ничтожная немецкая книжонка". Потому что раньше, "исконно-посконно" - жевали все.

***

"Экстремальные ситуации требуют экстремальных действий".

Гостиничного бизнеса такого "экстремального" масштаба на Руси нет вообще. Оно и так-то... не сильно развито. Я про это уже... Свой скок шпионом в Великие Луки с постоем в крестьянских избах, с натягиваем шапки перед отходом ко сну, чтобы тараканы в уши не влезли... не забуду.

Никто не знал "где соломки подстелить". Басконе пришлось придумать и постоянно расширять "договор найма". Вводить первичное обучение постояльцев. Типа: дерьмо доносить до сортира, на углы не мочиться, колодец держать закрытым... Впрочем, с колодцем он быстро понял: забить наглухо и развозить воду водовозкой. Иначе или гадят, или топятся. И то, и другое - спьяну и сдуру. То есть - всегда.

Повесил пожарный щит. Через день:

-- А где?

-- Ктось-то спёр.

-- Ведро, топор, багор, лопата. С тебя двадцать гривен.

-- Чё?!

-- Вот договор, твоей рукой подписан. Со дня как ты сюда въехал - за имущество твой ответ.

-- Да откуда же такие цены?!

-- Вот перечень с расценками.

-- Не буду платить!

-- Пойдём в суд. Заплатишь и сказанное, и князю виру, и посаднику судебное.

Так - раз за разом. Причём в лавке в слободе всё это есть и вдвое дешевле. Но... там же платить надо. А тут... а вдруг проскочим?

Масса мелочей, которые проявлялись по ходу получения опыта и добавлялись в договор. Типа:

-- Я смотрю, вы не худо кухарите. А вот посуду не моете.

-- А твое какое дело?!

-- Ежели тебя понос проберёт, то мне укоризна будет. Скажут: у Баскони на дворе люди дохнут.

-- Неколи мне.

-- Не забота. Пришлю ложкомойку.

-- Во, дело, давай.

-- Две ногаты сверху. В день.

-- Чё?!

В договор добавляется пункт об обязательности чистоты не только в помещениях и на дворе, но и в посуде.

По сути, Рублёвка превратилась в училище элиты национального масштаба. Мы-то с Боголюбским думали об училище для бояричей-подростков. Грамота, законы, науки... Всё начиналось с мытья ушей по утрам и рук перед едой в съёмных усадьбах у Баскони.

Но это позже. Буквально в первые дни грянул кризис.

Усадьбы построены против обычных городских боярских вчетверо меньше: куча подсобных строений не надобны, запасов на год здесь не хранить. Басконя предполагал, что боярин со слугами - человек пять-десять. То, что они туда вдвое-втрое норовят набиться... Про подворный налог при Петре и описание от Татищева: "заборы поломали и по три-четыре двора в один свели" - я уже...

***

"С возрастом желание заработать переходит в желание сэкономить" - судя по Татищеву, на Руси жили только люди в весьма почтенном возрасте. Такие же приезжают и к Басконе.

***

Первый скандал - через три дня от заселения первого клиента.

-- Исполать тебе, славный боярин киевский Чудин Нажирович. Утро доброе, утро третье. Житья твоего, здесь пребывания. Нынче к полудню время плаченное кончается, предстоит тебе со двора моего съехати.

-- Дык... ещё ж тока третий день. Обмануть хочешь?!

-- Ни боже ж мой! Третий. До полудни. Эт я заранее пришёл. Дабы предупредить заблаговременно. А то, может, ты и позабыл.

-- Ладно. Неколи мне. Нынче к князю еду. Вернусь - поговорим.

-- Не, боярин, давай сразу. Или ты хочешь ещё на недельку остаться? - так я согласный. В те же деньги.