Двое

Зак снова покрутил в руке окурок сигары. Надо бы навестить папашу еще разок. Коуди ведь совсем не дурак, не будет же болтать зря. За всем этим явно кроются какие-то грязные делишки. Вытрясти из отца правду просто необходимо.

Зак решительно направился к дому Анни. Ему будет нелегко видеть ее сейчас, но он должен пройти через это. Должен увидеть ее и сообщить, что уезжает в город.

Зак вошел в комнату, на душе его лежал тяжелый камень. Анни, Коуди, Мэри и Джим повернулись к нему.

От их взгляда Зак поежился.

— Ну? Может, хоть кто-нибудь из вас скажет: «Привет, Зак! Мы как раз говорили о тебе»? — обратился он ко всем.

Он был слишком зол, чтобы сохранять присущую ему деликатность. Чувствовал, что его подозревают, сердился и все же надеялся в глубине души, что Анни не поверила в его причастность к происшествию.

— Привет, мистер Зак. Мы как раз говорили о тебе, — послушно повторила Мэри.

Зак взглянул на нее, и его раздражение как рукой сняло. Он едва сдержал улыбку.

— Спасибо, дорогая. Что же мне следует знать из сказанного?

Все молчали. Никто не думал, что Мэри вдруг прямо ответит и на этот вопрос.

— Дядя Коуди говорит, что бросит в твой соус змеиные зубы, — сказала Мэри, не догадываясь о том, что фраза Коуди прозвучала как угроза.

— Змеиные зубы? — язвительно повторил Зак, но вдруг сообразил, что не следует сердиться на это замечание, наоборот, его надо считать весьма ценным предложением. — Классная идея, Коуди. Чувствую, идея с производством сальсы захватила и тебя.

А что, если Коуди действительно загорелся его проектом и собирается участвовать в его осуществлении? Если это так, то он убежден в непричастности Зака к поджогу.

От этой мысли Зак чуть не подпрыгнул от радости.

— Спасибо, Коуди, — произнес он, обезоруживающе улыбаясь.

Коуди только недоуменно пожал плечами. Зак подошел к Мэри, сидевшей на коленях Анни, и присел на корточки рядом.

— Мэри, я должен уехать домой, — сказал он. — В следующий мой приезд мы с тобой, пожалуй, продолжим разговор о рыбках. Хорошо?.. — Он погладил девочку по голове, любуясь ее шелковистыми черными волосами. — Я вернусь, Мэри, — сказал он ей уверенно.

Девочка расплылась в улыбке.

— Я знаю, мистер Зак. Потому что ты в этот раз не забыл со мной попрощаться.

Зак медленно выпрямился.

— До свидания, Анни, — сказал он тихо.

В ее глазах он прочитал немой вопрос, даже не один, но он избегал сейчас каких-либо объяснений с ней. Он сам еще многого не знает.

Зак снова повернулся к Коуди.

— Пока, приятель. Бросай курить, ладно?

— Да пошел ты… — проворчал тот.

Напоследок Зак взглянул на Джима.

— Между прочим, на краю поля валяется окурок дорогой сигары. Боюсь, это неспроста. Советую взглянуть на него, или лучше пусть шериф посмотрит…

С этими словами Зак вышел.

— О чем это он? О какой еще сигаре? — удивился Джим. — И вообще я не уверен, что ему следует уезжать из Десперадо. Этот Райес — единственный подозреваемый. Он должен остаться здесь до приезда шерифа.

Анни молчала. В глубине души она понимала: Зак правильно сделал, что уехал. Он пообещал вернуться, и она, как Мэри, верила в это.

— Похоже, парень понял, что его здорово подставили, — вдруг задумчиво произнес Коуди. — Что ж, посмотрим, удастся ли ему выяснить, кто это сделал и почему.

ГЛАВА 14

В старом обшарпанном доме отца в нос ему ударил ставший уже привычным запах алкоголя. Зак даже поморщился, войдя в переднюю. Ничего не меняется здесь — всегда вонь и грязь. Старику совершенно безразлично, что вокруг творится.

— Это я, отец! — крикнул Зак. — Ты дома?

Он услышал какой-то шорох, потом шарканье ног, наконец появился отец с помятым лицом, в грязном махровом халате.

— С тобой все в порядке, папа? — поинтересовался Зак.

Отец тяжело опустился на потертый диван, под ним скрипнули пружины.

— Надо же, какой денек сегодня выдался! — произнес он сиплым голосом. — Сам наследный принц решил осчастливить меня своим присутствием!

— Ну ты, как я вижу, в своем репертуаре! — заметил Зак, криво усмехнувшись.

Он прислонился к стене, не испытывая ни малейшего желания сесть на диван рядом с отцом. Больше в комнате сидеть было не на чем, разве что на ящике, одиноко стоявшем посреди комнаты.

Разговор с отцом предстоял серьезный и долгий, Зак хотел при этом видеть его глаза. Поэтому он все же отправился на кухню, сбросил на пол кипу старых газет с табуретки и притащил ее в комнату.

Отец изо всех сил старался не смотреть на сына. Он вдруг стал тщательно приглаживать оторванный кусок обивки на диване, пальцы его подрагивали. Или много выпил накануне, или действительно нервничал. Зак посмотрел на его сутулые плечи, перевел взгляд на голые ноги отца, торчавшие из полураспахнутого халата: жилистые старческие ноги со вздутыми венами. Зак с горечью подумал: неужели ему нравится эта жизнь, разве можно так наплевательски относиться к себе и к своему здоровью?!

— Как ты поживал это время, пап? А? — спросил он осторожно.