Двое с лицами малолетних преступников

— Винт, говорят, может, не надо связываться с этим делом. Кто-то помер, кого-то убили. Людей не воротишь…

— Ага, — сказал Винт невнимательно, — а потом эти еще кого-нибудь ломанут.

— Не будешь первый лезть, не ломанут. Непростое это дело. — Дядя Володя не смотрел Винту в глаза. — Мне один человек сказал, убийцы — немой и этот подзаборный пьяница. Пиджак покойника на ком был? На пьянице, который от водки сгорел.

— Так, — до Винта наконец дошло, — откудова ты знаешь про пиджак?

— Ты не возникай, — сказала мать в поддержку отца, — сам рассказывал.

— Я?! — У Винта даже голос сорвался. — Я вам рассказывал, что его отравили, а про пиджак Сэра молчал! Ни слова!

— Не молчал. Я сама слышала.

— Все, хватит! — хлопнул по столу дядя Володя. — Ты — ребенок и будешь делать, что тебе велят!

Заорали младшие Елховы в соседней комнате. Родители как ошпаренные метнулись туда. Думали, они головы себе посворачивали.

— Что случилось?!

— Ты Витьку бить будешь! — ревели младшие.

— Когда я его последний раз пальцем тронул, вашего Витьку?!

— Скажи ему сам. — Мать перевалила все на дядю Володю и ушла укладывать детей.

— Кто приходил? — напрямую спросил Винт.

— Приходил такой, видно, из мафии, миллион предлагал, чтоб ты не выступал в суде. С виду не подумаешь, авторитетный такой…

Кухня, в отличие от Винта, сразу почувствовал неладное, когда отец, мать, бабушка как бы нечаянно собрались вместе и начали такой же разговор.

— В чем дело?! — возмутился Кухня. — Мы с Винтом свидетели, а вы кто такие?

— Мы твои родители! — закричал отец. — Или ты забыл!

Кухтины-родители были похитрее Елховых, но прокололась бабушка:

— Ваш придурочный — пьяница. Его пьяного в городе поймали, а то бы он натворил делов!

— Откуда ты знаешь, что Гриша был пьяный? — вцепился в нее Кухня. — Кто тебе это сказал?!

— Никто.

— Отвечать будете! Тайна следствия!

— Сам говорил, — сказала мать.

— Как ты сказала?! — кричал Кухня. — Я честное слово дал, понятно! Я вам рассказывал, что Сэра отравили. А про Гришу я молчал!

Кухня объявил родственникам бойкот, даже телевизор с ними не стал смотреть. Лег в постель и отвернулся к стене. Пришел отец, присел рядом.

— Кто вас подучил? — спросил Кухня.

— Сутулый такой, цепь на руке, — неохотно сказал отец, — пожилой. «Не надо вам неприятностей», — говорит. Ты у нас один, мы с матерью боимся…

Так стала закатываться героическая жизнь Винта и Кухни. Родители еще раз и два подступились к ним со своими рассуждениями, потом мирные переговоры закончились. Кухню увезли на юг. Винта забрали в деревню за двести с чем-то километров от города.

Прошла неделя и другая. Стало казаться, история с кладбищем случилась очень давно. Может, год назад. Винтовы родители радовались за сына. На дворе начали плодиться кролики, он единолично занимался с ними. Отсаживал маток, ждал приплод, чистил клетки, косил для кролей траву. Один раз напал на передачу с ведущей Вероникой, но даже смотреть не стал. Ушел. Родители переглянулись, довольные. Дядя Володя на следующий день пообещал ему купить настоящее ружье.

Кухня чах на далеком юге. Его родители просто извелись. Сын не купался, не ел мороженого, не загорал и не поехал смотреть на дельфинов.

— Слушай, — спросил он у отца, — а если Гришу расстреляют?..

— Успокойся. Он невменяемый. Их не судят…

Родители посовещались. Мать охая выделила огромную сумму, Кухне купили видеомагнитофон «Сони». Ни у кого из класса такого не было. Он сначала обрадовался, потом сник.

— Заберите себе! — сказал грубо. — Мне он не нужен.

— Какой-нибудь не такой? — перепугалась мать. — Так поменять можно.

— Вам за меня деньги заплатили! Чтоб я свидетелем не был.

Мать расплакалась и ушла из номера. Побледневший отец сказал:

— Клянусь, ни копейки не взяли. Предлагали, было такое…

Зал суда был под завязку. Такого не было даже на выступлении баптиста из Норвегии, хотя он обещал излечить всех желающих, а здоровым в конце выступления давали Библию с картинками. Речь прокурора слушали, как о повышении цен, — не шелохнувшись. Он рассказал историю, будто подглядывал за каждым шагом Полундры. Обвинил его в двойном умышленном убийстве с корыстной целью.

— Требую высшей меры наказания — расстрела…

Зал зашевелился, завздыхал, люди зацокали языками, и все повернули головы на Полундру. Он никак не реагировал. Народ обратился к адвокатше — та деловито копалась в бумажках. Кто-то даже подумал, что она самое главное прослушала. Другие решили — притворяется, скрывает свою растерянность.

— Молодец у нас прокурор, — говорили в перерыве.

— Она, адвокат, думала, тут ей обломится денег заработать!

— Это не Москва. У нас, брат, за ушко да на солнышко. Это у них в Москве все схвачено!