Двое среди руин

      - Надо торопиться. Вперед! Нельзя сидеть на месте. Нужно бороться. Вперед, Ната! Разожжем костер - продержимся до утра. А там… утро вечера мудренее.

      Ната без слов поднялась. Я видел, как ей плохо. Она не то, что собирать дрова - сама не могла сделать ни шагу.

      - Держись. Пожалуйста, держись, Ната.

      Она согласно кивнула, не разжимая плотно сжатых губ. Так как за предыдущие месяцы мы подобрали практически все, что могло гореть, за дровами приходилось уходить все дальше и дальше, предпринимая довольно далекие вылазки. На всякий случай, в подвале всегда был большой запас приготовленных дров, но к ним мы не имели доступа. Найти что-нибудь пригодное для разведения огня могли, только отойдя от холма на расстояние не меньше километра. Ближе давно подобрано все. Ни у Наты, ни у меня не имелось обуви - пришлось идти босиком по промерзшей земле, сильно рискуя обрезаться о вылезшие в результате толчков острые концы ржавого железа и всяческих обломков. Жалея девушку, я, тем не менее, заставлял ее двигаться, собирать древесину. Оставаться на месте - означало замерзнуть. Мы нашли несколько досок, какие-то ветки, вырванные из недр, даже бревно - возле него я остановился и принялся с ожесточением рубить. Ната, вздрагивая и трясясь всем телом, пыталась разжечь огонь. Спички одна за другой гасли на ветру - она не могла даже удержать их в руках.

      - Брось.

      Я высмотрел вблизи покрытые мхом и землей плиты - под ними можно хоть как-то укрыться от ветра. Но, если земля вздрогнет еще раз - они окажутся нашей могилой… Я сплюнул, внезапно ожесточившись - Ну и что? Мы быстрее замерзнем, если что… Ната безвольно закрыла глаза и стала опускаться на холодную землю.

      - Не спи!

      Она только кивнула, так и не открыв глаз. Я надрал мха, выбрал охапку посуше и отложил ее в сторону - на разведение огня, остальное бросил на землю, ей под ноги. Потом раскидал его на небольшом участке и молча стал стягивать с Наты рубашку. Она только дернулась, но я уже уложил ткань на мох, а следом и саму девушку, животом вниз. Ната задрожала еще сильнее: земля вовсе не была теплой, и ложиться даже на ткань оказалось неприятным делом. Но выбирать не приходилось. Я стал с неистовством растирать, мять и безжалостно разогревать спину девушки. Мои ладони от грубой работы и от постоянного использования рукояти топора или древка лука стали жесткими и покрылись мозолями. Спина Наты порозовела, потом покраснела, и вскоре она начала постанывать - мои прикосновения уже жгли ей кожу. Но я все еще не прекращал своих усилий, добиваясь того, чтобы выгнать из ее тела весь холод. Ната жалобным голосом произнесла:

      - Протрешь ведь... Уже горит все!

      - Терпи.

      Я быстро перевернул ее на спину. Ната охнула, пытаясь приложить руки, чтобы закрыть оголившуюся грудь - но я жестко убрал их вниз, положив вдоль тела. И снова стал мять и трепать кожу - может быть, не столь сильно - эту область так натирать просто нельзя… Ната закусила губу, чтобы не кричать, но мне было не до ее прелестей.

      - Мне уже тепло, - голос девушки больше не дрожал. - Честное слово, тепло!

      - Хорошо. Быстро одевайся.

      Я выхватил из-под нее рубашку и принялся натягивать на обнаженное тело. Но это был еще не конец… Ната с изумлением увидела, что я склонился к ее голым ногам. - Дар! Ты…

      - Не дури.

      Я усмехнулся - только в такой момент мне именно этого и не хватало! Ладони принялись выполнять привычную уже работу - Ната только смущенно смотрела, как я растираю ей ноги и бедра, не прикрытые, по сути дела, ничем - на ней была лишь рубашка и тоненькая полоска нижнего белья, пригодная разве что для стриптиза.

      - Мне нравится.

      Она зарделась, словно маленькая девочка…

      - Так получилось. Я всегда предпочитала носить тонги…

      - Что в этом плохого? Наоборот, очень красиво!

      - Дар, я не могу так…

      - Я что, по-твоему, голых девок не видел? И тебя уже так растирал, если помнишь…

      Она чуть слышно сказала:

      - И видел...

      Словно не расслышав, я оставил ее сидеть в том же положении и, забрав спички, стал пытаться разжечь костер. Ната, вначале несколько ошеломленная, поднялась и взяла коробку у меня из рук.

      - Дай мне.

      На этот раз у нее все получилось с первой попытки. Ната положила под щепки кусочки мха и прикрыла дрожащее пламя своей рубашкой. Язычки огня быстро съели мох, взялись за тоненькие щепки и ветки - и вскоре весело стали трещать подготовленными мной дровами. Только сейчас я почувствовал, как промерз сам, и присел возле костра, отогреваясь от пронизавшей все тело стужи. Тепло заполнило нашу нору - мы расположили костер так, чтобы дым не выедал глаза и уходил наружу. Снаружи продолжал дуть ветер, но мы его уже не боялись - дров должно хватить надолго.

      Ната, улыбаясь, дотронулась до моего плеча.

      - Вот, возьми.

      Она протянула мне нож.

      - Откуда?

      - Ухватила, когда все рушилось. А потом забыла на земле - от холода. Спасибо тебе…

      - Не за что.

      - Ты так здорово массировал… женщины, наверное, млели в твоих руках?

      Я отмолчался - не та ситуация, чтобы обсуждать подобные темы.

      - Это потому, что ты был спасателем?