Двое среди руин

Я уже прикидывал, что можно сделать. Во время наших коротких остановок нарубил коротких колышек, слегка заостренных и аккуратно уложенных на дно мешка. Достать их не столь сложно — я мог освободить одну руку, продолжая второй крепко держаться за канат, кроме того, подстраховался ремнем, продев его в один из узлов. Колышки предназначались для вбивания в породу. Я бы предпочел железные, но выбирать не приходилось. Во время спуска я намеренно присматривался к тому, вдоль чего приходилось «лететь». И, хоть в основной своей части обрыв напоминал скалу, почти монолит — кое-где, можно попытаться вбить такой вот крюк… Если удастся — смогу опереться на него одной из ног. Хоть, что-то…

Ната поднималась около получаса, почти не делая перерывов. Для ослабленной девочки, после месяцев вынужденного безделья и отсутствия тренировок — более, чем круто… Но, я рано радовался. Вскоре дерганье каната прекратилось. Девушка исчерпала свои возможности до конца. А до верха еще так далеко!

Я клял себя последними словами — предусмотрел все, кроме главного! Как я намеревался спасать тех, кого хотел найти? А, если бы это оказался и вовсе, искалеченный человек? Втаскивать?

Решение пришло, когда я понял, что тишина затянулась. Отцепившись от основного каната, я решительно подвесил мешок и оружие на вбитый колышек, а сам, ухватившись за страховочный, начал спускаться вниз. Спуск — не подъем, и я даже не заметил, как оказался подле дрожащей девушки.

— Ната. Ната!

Она кивнула — «Мол, вижу!», но, вцепившись в узел обеими руками, продолжала висеть.

— Если ты не станешь подниматься — устанешь еще больше! Ты ведь отдохнула? Отдохнула… И ветер нам помогает — дует не сбоку и не сверху вниз! Он прижимает к стене — заметила? Давай, понемногу… Руку в узел, ногу в узел. Не торопись… Я подхвачу тебя, если сорвешься. Ну… Пожалуйста…

Ната, видя, что я внешне спокоен, собралась с силами и расцепила пальцы. Она стала подниматься — не так прытко, как в начале, но, хоть так…

Мне это давалось гораздо труднее. Я старался поменьше напрягать основной конец, но втаскивать себя по скользкому страховочному, без узлов — еще тот подвиг… В конце концов, мне тоже пришлось ухватиться за узлы — руки просто не могли больше держаться.

— Дар… Я постараюсь. Тебе лучше подняться вперед! А если я остановлюсь — не бойся. Я просто посижу так… И, дальше.

— Точно?

— Да.

— Хорошо.

Смотреть вниз стало не страшно — слишком высоко. Кроме того — темная громада обрыва даже как-то успокаивала, притягивала, словно обещая помочь, если что…

Выполнив ее просьбу, я гораздо быстрее поднялся вверх — сказалось ли, желание поскорее закончить эту эпопею, или, открылось пресловутое, второе дыхание. До верха оставалось не более десятка метров — ничто, по сравнению с тем, что осталось позади! Я даже не заметил, когда ухватился руками за камень, на котором находилась шкура, предотвращающая перетирание каната. Быстро выхватив их мешка последний кусок веревки — моей неприкосновенный запас! — я набросил петлю на ближайшую скобу, благо, бетонные плиты устилали край обрыва во множестве, а свободный намотал на пояс. Получив эту поддержку, мог, уже без боязни, тянуть Нату к себе.

— Дар. ар… Все… Больше… не. т!

— Держись! Я тащу!

— …авай!

Ветер, который вдруг предательски усилился, отнес ее ответ от меня. Но она не могла не понять… Впрочем, мы обо всем договорились заблаговременно. Ната, в момент крайней усталости, должна обвязаться страховочным канатом вокруг талии. Таким образом, я надеялся обеспечить ей хоть какую-то поддержку, когда руки девушки окончательно ослабнут и не смогут ее больше удерживать.

От верхнего края, где я залег, и до Наты — метров сорок. Много… По натянувшейся страховке стало ясно, что она выполнила наше условие и готова к подъему. Но уже не сама! И только я, уже оказавшийся за чертой от бездны, способен ей помочь выбраться оттуда. И тогда я стал подтягивать оба каната на себя, перехватывая поочередно, за узлы — первый, второй — наматывая на каменный выступ. Это продолжалось бесконечно! Круги плыли перед глазами, становясь из синих — желтыми, а потом — красными… Из-под ногтей сочилась кровь — перчатки давно порвались. Еще немного… Чуть-чуть!

Оставалось совсем немного — Ната уже достигла слоя, в котором присутствовали обломки. Неожиданно канат, который я только что вытянул на себя, немного ослаб. Откинувшись назад, я вдруг заметил движение — и, к жгучей боли в ладонях добавился жутчайший ужас! Плита, к которой я привязал оба конца, каким-то образом вылезла из массы земли, ее придавливающей, и сейчас, медленно, но неотвратимо, скользила к обрыву…

Я перегнулся через край:

— Отцепись! Бросай канаты! Живо!

По моим безумным глазам, девушка догадалась, что происходит что-то, не предусмотренное нашим договором…

— Отвязывайся! Немедленно! Хватайся! Ната! Хватайся за щели! Быстро!