Двое среди руин

Ната улыбнулась. Она ни разу не высказала своего нетерпения, при каждом моем промахе делая ободряющее лицо и кивая — ничего, получится! Вот и получилось. Мне была приятна ее улыбка, и я снова натянул тетиву. Из всех стрел попали в доску четыре. Перед тем как повторить тренировку, осмотрел резинки. Хорошо, что сделал это заранее — на краях тетивы, там, где выемка в стреле соприкасалась с тетивой, начали появляться рваные ниточки. Тетива могла перетереться. Ната, заметив, что я рассматриваю лук, предложила обмотать этот место, что мы и сделали, применив полоску тонкой кожи, которую я вырезал из рваного плаща. Так как при каждом выстреле стрела заметно ударяла по тыльной стороне ладони, я сшил грубое подобие перчатки — вроде собственных поручей. Что-то типа этого требовалось и для Наты.

Я приноровился, или, сыграли роль упорные тренировки, но я мог похвастаться, что уж из своего лука могу попасть, куда захочу… Ну, по крайней мере, на расстоянии ста шагов — точно. С этим — не получалось. Из восемнадцати стрел — остальные раскололись! — всаживал в мишень двенадцать-тринадцать. Две, так вообще, оставались словно заколдованными. Но, когда Ната в очередной раз собрала и принесла их, обнаружилось, что на каждой из них есть еле заметные выступ, ударяющийся о лук при стрельбе и отклоняющий полет. Когда я их срезал, Нате больше не понадобилось выискивать их вдали — все стрелы попали в цель с первой попытки.

— Ну вот, теперь твоя очередь.

Ната со вздохом взяла лук в руки и выстрелила. Я только вздохнул — у нее не имелось никаких задатков к стрельбе…

Мы возобновили тренировки — Ната упорно училась владеть оружием. Сказалось ли то, что я его облегчил, убрав одну стальную полоску, или появился какой-то навык, но стрелы, выпущенные ее рукой, стали лететь значительно дальше и точнее. Мы даже решили устроить соревнование — кто быстрее и метче сможет вогнать по десять стрел в мишень. Я легко обогнал ее на четыре, но зато одну она послала прямо в яблочко. Правда, у Наты из всех стрел в цель попало только пять. Все остальные Угар старательно подобрал и притащил к нашим ногам.

— Ладно, — я решил быть снисходительным. — У меня тоже не получалось сразу. В конце концов, это искусство, и нелегкое… Со временем научишься.

Я отвернулся, намереваясь уйти в подвал за ведром — Ната напомнила о том, что надо пополнить запасы в бочке. Когда вылез наружу, она, закусив губу, недоверчиво смотрела на мишень. Я присвистнул: — Все десять стрел, одна возле другой, торчали в доске, причем одна пробила ее насквозь.

— Это как? — спросил я несколько ошалело.

— Мне стало неприятно, что я все время мажу… Ну, вот… Разозлилась и швырнула самую тяжелую стрелу в мишень! А она попала! Тогда я начала кидать остальные и видишь — вот так.

— Ничего себе… — я забыл, про воду. — А ну-ка, попробуй еще раз!

Ната, увидев, что я заинтересован, взяла в моем колчане стрелу, и почти не целясь, метнула ее вперед, держа где-то в районе оперения. С резким свистом стрела унеслась прочь и влетела в землю возле самой мишени.

— Так. Ясно. Я за водой, а ты тренируйся. Или вот что…

Лучше всего Нате удавался бросок с самой тяжелой стрелой. Я подумал, что если ее специально утяжелить и слегка удлинить? Какая разница, чем Ната будет попадать в зверя, стрелой или… стрелой? Дротик — вот что ей нужно! Ната продолжала тренироваться, пробуя себя и с луком, и без него, а я спешно выстругивал из прутьев пару тяжелых дротиков. Насадил на них самые длинные наконечники, сознательно сделав оружие тяжелее. Оперения к ним не полагалось — при броске оно могло только помешать. Ната примерилась пару раз, потом резко взмахнула — дротик, с глухим стуком влетел в доску и расщепил ее надвое. Я, потрясенный, молчал. Это что-то…

— Ты доволен? — Ната смущенно смотрела мне в лицо.

— Доволен? Да ты просто молодец! — я заорал, подхватывая ее на руки. — Еще бы не доволен! Я копье так бросать не могу, да что там! Стрелой, пока первый раз попал, весь взмок! А ты — с первого раза! Дротиком!

Ната царапнула меня за грудь пальцами.

— Теперь гожусь на охоту? Можно меня брать?

— Возьму!

— А кто добычу нести будет?

— ?

— Ну, я ведь читала! — раньше, в древности, мужчины всегда добывали зверя, а нести его поручали свои женам… Чтобы у них руки оставались свободными, на тот случай, если какой-нибудь большой хищник решит, что с ним нужно поделиться.

— А… Какие проблемы! Поделимся. Я отдам ему тебя, а себе возьму добычу!

— Что? Ах, ты! Пусти! Пусти меня!

Я еще крепче прижал ее к себе, и мы повалились наземь, отчего я больно стукнулся головой, набив на затылке шишку. Ната, делая вид, что сердится, но не в силах спрятать улыбку, кусала меня за ухо, уверяя, что вначале она сама меня съест.