Двое среди руин

Я вновь поднял топор и стал кромсать неподатливое бревно. Ната, вздохнув, устремилась на поиски более легкой добычи — торчащих из земли веток и обломков древесины. Топливо было необходимо и для того, чтобы сушить нашу одежду — при постоянной сырости мы рисковали заболеть, надевая мокрую ткань. А лечение не являлось совсем уж простым делом… Тем не менее, немалые познания в медицине оказались у Наты — к моему глубокому удивлению и не менее сильному восторгу. Правда, она не распространялась особенно, на тему, где их получила. Я же, видя, что расспросы ей неприятны, не настаивал. В прошлом девушки существовала какая-то тайна, и, по ее поведению, я не замечал, что она собирается меня в нее посвящать. С высоты возраста и опыта, я не мог не видеть, что она далеко не так проста, как могло показаться. Она хорошо развита — и не только в физическом смысле. У Наты присутствовала очень большая духовность, получить которую, только сидя на уроках в школе, было невозможно. Она могла говорить со мной практически, о чем угодно, на любую тему, на все имея собственный взгляд. И, почти никогда не случалось так, что поднятый мною вопрос не был ей знаком. На мои удивленные глаза она отвечала, что успела перечитать столько книг, что этих познаний ей хватит на всю оставшуюся жизнь. Я тоже не считал себя неграмотным, но иной раз ее начитанность ставила в тупик — я, как оказалось, прочел и знал меньше, чем эта юная особа.

Ната умела еще кое-что, чем, к моему стыду, я владел куда хуже. Она показала мне несколько приемов рукопашного боя. И, если с виду она не производила впечатление опасного соперника, то в схватке могла одержать верх над куда более мощным человеком. Ее тонкие и хрупкие руки могли и нежно приласкать, и жестоко ткнуть в болевую точку, после чего я начинал хватать ртом воздух и минут десять отсиживался на взгорке. Я тоже занимался боевыми видами спорта, в юности. И кое-что умел, да и применить мог, при случае. Но то, чем владела Ната, не шло с моей секцией ни в какое сравнение. Мои попытки ее победить — даже в шутку! — всегда оканчивались позорным поражением. Ната называла это Системой и категорически отказывалась отвечать, кто и когда ее этому обучил. Во время редких тренировок я заметил, что Ната с трудом сдерживается, чтобы не ударить меня со всей силы — без особых причин. Она загоралась непонятной яростью, из глаз чуть ли не сыпались искры — девушка явно теряла представление о реальности и стремилась уничтожить врага по-настоящему… Во внешне доброй и спокойной девочке таился беспощадный дух. Это пугало: я не мог выяснить, отчего у нее такая жестокость? Но, едва тренировка заканчивалась, как она сразу преображалась, становясь прежней, милой и женственной Натой…

Она так и не вспоминала при мне о своих родных. С одной стороны, это и облегчало, с другой — тревожило. Подросток не может так скоро забыть своих родителей. Такой твердости нельзя требовать ни от кого, тем более — ребенка. Ей ведь всего четырнадцать лет. Но, если это не так, если это — черствость, мне пришлось бы признать, что я думаю о ней гораздо лучше, чем следовало…

За очень короткое время мы привыкли друг к другу. Иногда, я вел себя, как наставник — вспоминая о разнице меж нами. Иногда — как ровесник, обучая стрельбе или умению ходить по кручам. Но, все чаще, думал о девушке просто как о женщине, волей случая оказавшейся рядом… И, с каждым разом мне все больше хотелось отбросить условности и стать ближе — как если бы она перестала быть подростком. Останавливало даже не то, что я чувствовал ответственность и заботу за эту девушку, было еще кое-что, что не мог пересилить. Сознание вины… Далеко отсюда, в совсем иных краях, остались те, кого я любил и ради кого оказался так далеко от настоящего дома. Я не мог ничего решить для себя — живы ли они, или, я только думаю о них, как о живых. И смогу ли я их увидеть? Сквозь разрушенные города, снесенные страны, рухнувшие и поднявшиеся горы… Сквозь радиоактивные озера и моря, превратившиеся в болота… Пробиться назад в каждодневной борьбе с врагами, которых нельзя даже представить в самом кошмарном сне — нет, я не надеялся их увидеть более…

Глава 5 Затмение

Я не всегда чувствовал себя сильным. Присутствие девушки оживило далекие образы. Я представлял себе, что могло произойти там, в чудовищной дали от этих мест — и, лишь стискивал зубы, сознавая полную беспомощность. В минуты слабости Ната, словно чувствуя, молча подходила и брала меня за руки. Мы сидели рядом, наблюдая, как горят дрова в очаге… и молчали. Слова стали не нужны.

Ее присутствие заставляло думать и об ином… Казалось, пожелай я, и то, что представлял бессонными ночами, могло произойти, само собой. Девочка не должна находиться наедине с взрослым мужчиной, к тому же — с глубоко запрятанным в нем, зверем… Я отчетливо помнил все ощущения, возникшие при мысленном общении с Нелюдем. Долго ли я смогу удерживать его в себе? Она — юная женщина. И это очень сложно. Не взирая, на возраст, похоже, знала — или понимала это! — и она…