Двое в лодке

Ткань под больничной робой вздулась от крепких объемных мышц.

– Никто не расстанется с таким добровольно. У меня ничего не болит. Я полностью здоров. У меня даже одышки нет. Это после четверти века в шахте. Представляете?

Психиатр старался развить диалог. Он отдал свое ружье и топор Вестовому, а сам сделал еще шаг вперед. Душитель тут же сократил расстояние со своей стороны. Доктор немедленно остановился. Еще чуть-чуть, и он может быстро умереть.

Баров не выдержал и покосился в сторону. Там, под днищем духовки, стоящей на ножках, медленно продвигался к раздаче олигофрен. Иртышный этого не заметил.

– Если это вы меня заразили, доктор, то я не имею ничего против. Только теперь не надо и пытаться лечить меня. Я всем доволен.

– Но рано или поздно вас всех перебьют. Неужели это не понятно? Вы опасны для общества. Пока о том, что здесь происходит, не знает никто. Мы сможем все скрыть. Вы будете жить как раньше.

Псих с недоверием посмотрел на вооруженных людей и заявил:

– Как раньше не надо. Не хочу. Теперь у меня есть настоящая семья. Не та, что была. Я тогда правильно сделал, что придушил бывшую женушку.

Зараженный дурак, подкрадывающийся сбоку, задел старый чугунный казан, стоящий под разделочным столом. Тот едва уловимо чиркнул по кафелю. Этого тихого, но неестественного звука оказалось достаточно, чтобы спустить боевую пружину.

Иртышный только успел повернуть голову. Ковальски же не стал дожидаться изменения мизансцены. Он сделал шаг вперед и угостил картечью дурачка Петрушу.

Шахтер стоял почти напротив Вестового. Тот утратил подвижность из-за чужого ружья, навешанного на него. Да еще и топор этот в руке.

Пока Егор избавлялся от подарков Иртышного, душитель успел перемахнуть через раздачу. Он не обращал внимания на Макарова и Семена, стреляющих по нему, и приблизился к Вестовому на расстояние вытянутой руки. По дороге мутант успел отшвырнуть в сторону доктора, не представляющего для него опасности.

Иртышный, которому и так досталось от покойной Рыжовой, полетел в угол как тряпичная игрушка. Его висок наткнулся на кромку столешницы, и доктор, не производя излишнего шума, вырубился.

Все, что ни делается, все к лучшему.

Они били по нему едва ли не в упор. С двух «калашей»! Вот же он!

Руки тряслись то ли от страха, то ли от отдачи. Глаза бегали, мышцы пытались сопоставить прицел и объект, нажать на курок в нужный момент.

Душитель приблизился к Вестовому, и тот воткнул пику, примотанную к ружью, ему прямо в живот. Надо было видеть выражение лица Егора Федоровича.

«Я успел!»

Он светился как карающий ангел, спустившийся с небес.

Монстр насел на гарпун и теперь не мог отскочить назад. Более того, по инерции он продолжал наваливаться на санитара и с ужасом понимал, что сейчас в его теле появится множество дыр весьма солидного диаметра. Ему будет не просто больно, а волшебно!

Указательный палец санитара в маниакальном экстазе слился с курком.

Чтобы не задеть Вестового, Макаров и Семен прекратили огонь.

В доли секунды мутант перехватил стволы, выдернул их из собственного живота вместе с кишками, намотавшимися на пику, и перенаправил в сторону стрелков с автоматами.

Заряды бросили Семена на спину. Он умер быстро.

Макарову хватило времени на то, чтобы подскочить к шахтеру и раскрошить ему череп пульками калибра 7,62, способными прошивать сталь. Каким бы ты мутантом ни был, дружок, но не стоит недооценивать мощь быстро сгорающего пороха и пули весом 7,9 грамма, вылетающей из нарезного канала ствола со скоростью 2500 километров в час или 715 метров в секунду.

Пока его товарищи разбирались с душителем, Ковальски остался с олигофреном один на один. Все бы ничего, да четыре патрона он извел лишь на шорох.

Петр перемахнул через раздачу и, не обращая внимания на попадание в бедро по касательной, с диким ревом минотавра бесхитростно бросился к Ковальски. Тот уже и не считал, сколько у него патронов осталось.

С расстояния вытянутой руки охотник всадил в мутанта заряд. Тот дернулся и всего-навсего потерял руку. Да-да, ее оторвало картечью.

Вон она на полу валяется, пойди да подними. Смотри, дурак, шевелится сама по себе. Вот что значит борьба за живучесть в одной, отдельно взятой клинике!

Раненый монстр истошно завизжал. Водопады осколков обрушились на подоконник, столы, стулья и пол. Это Макаров успел перезарядить автомат и с фланга добивал однорукого мутанта длинными очередями. Тот силился встать, протягивал целую руку ладонью вперед, выпрашивал пощады, но безопасник не останавливался.

«Я убил эту тварь!» – ликовал Макаров, наслаждаясь видом тела, наконец-то затихшего в нескольких метрах от него.

Дистрофик Коленька, не успевший окончательно насытиться родной мамочкой, появился уже в полете. Куча растопыренных костей оттолкнулась от стола и ринулась вперед, прямо на Вестового, отошедшего чуть в сторону от трупа Барова и перезаряжающегося. Егор успел вставить в ружье лишь один патрон. Увидев опасность, он сделал шаг вправо, захлопнул стволы и выстрелил.