Двое в океане

— Ага! Три дня не убирала. — Голос ее дрожал. Она стояла у двери, бессильно прижав руки к плоской груди. Чуть слышно пробормотала:

— Это я погубила его! Я! Если бы…

Смолин с досадой бросил трубку на рычажок аппарата. Упрек-то и в его адрес! Он советовал девчонке «сопротивляться»!

— …Он же спьяну. Потом-то ведь жалел. В госпиталь ко мне рвался прощения просить. А его не пустили… — Теперь она говорила быстро, горячо, словно защитительную речь держала перед неумолимыми судьями.

— Прощения просить… — насмешливо передразнил Смолин. — Чуть не прикончил, а потом, видите ли, раскаялся. Не верю! Понял, что ответ придется держать. Просто протрезвел и струсил.

Ее пухлый детский рот недобро скривился:

— Струсил! Струсил! А к чему все привело! Сбежал! Кому он здесь нужен? У него дома жена, ребенок трех лет, а теперь мыкаться будет без роду-племени. Лучше, да?

Голос ее потвердел, и было ясно, что она в самом деле в чем-то обвиняет Смолина.

— Раз сбежал — туда ему и дорога. Мусора меньше в отечестве будет.

У Смолина было твердое убеждение относительно беглецов. Для страны вредны только те сбежавшие, кто владеет важной государственной тайной, которой могут воспользоваться враждебные силы. А остальным — скатертью дорога! Разве лишний злобный писк что-то прибавит в общем хоре ненавистников?

Женя размазывала слезы по лицу и жалобно хлюпала носом.

— Утри нос! И не хныкай! — Смолин смягчил тон. — Не стоит он твоей жалости. То, что избрал — хуже тюрьмы. Так ему и надо!

Взглянул на часы:

— Уберешь потом! Иди! Успокойся. И не кликушествуй!

— Чего? — не поняла сразу притихшая девушка.

— Кликуша — это та, кто вроде тебя голосит без всякого смысла, лишь бы голосить. И вообще, голубушка, нечего тебе делать во флоте. Ни профессии себе не получишь, ни жизнь не устроишь. В экипаже все женатики, таким, как твой разлюбезный Лепетухин, ты нужна всего на один рейс. Сама говоришь — у него жена, ребенок. Уходи из флота!

Она торопливо закивала.

— Да! Да! Вы правы, правы. И мама то же пишет…

— Вот и слушай маму!

Когда Женя ушла вроде бы успокоенная, Смолин посидел молча, пытаясь собраться с мыслями. Вот ведь как получается, намеревался на судне поработать над монографией, а приходится заниматься чем угодно, только не своими делами.

Он набрал телефон Чайкина.

Чайкин примчался тут же, робко присел на краешек дивана, поднял на Смолина немигающие, полные ожидания глаза.

— Ну вот, Андрей, все я прочитал, обдумал — полночи глаз не смыкал по вашей милости. — Он ткнул пальцем в тетрадь с приколотыми к ней схемами. — Любопытно! Идея соединить в одно целое акустический локатор бокового обзора и спаркер не нова. Были попытки. Но неудачные. А все потому, что хотели в одной упряжке иметь коня и трепетную лань. Но в том, что сейчас предлагаете вы, есть остроумный выход из положения: усилить разрешающую способность спаркера. А сделать это можно лишь созданием принципиально нового устройства для корреляции сейсмических сигналов. Кажется, этот новый принцип вы и нащупали.

— Вы так думаете?! — радостно выдохнул Чайкин.

— Это очевидно! — Смолину захотелось улыбнуться в ответ на искренний восторг юноши, но он себе этого не позволил — разговор серьезный. — Однако вам предстоит преодолеть немалое. Например, как вы собираетесь решить проблему…

Они не замечали времени, на столе Смолина рос ворох бумаги, исписанной математическими выкладками. Некоторые уже решенные Чайкиным схемы, оказывается, можно решить иначе — научное видение Смолина, естественно, было глубже, шире, смелее. А в этом блоке может подойти только объемный титановый конденсатор. И сразу будет получено нужное взаимодействие накоротке — как рукопожатие. А для более точной корреляции сейсмических сигналов есть другой ход…

— Правильно! — поражался Чайкин. — И как такое мне раньше не пришло в голову!

— Не торопитесь! Придет в вашу голову и не такое! Судя по всему, голова у вас подходящая. — Смолин собрал со стола разбросанные листки, сложив их, протянул пунцовому от смущения парню: — Действуйте, мозгуйте! Идея стоит того! Я даже уверен, что задуманную вами комбинацию можно создать уже здесь, на борту «Онеги».

— Да что вы! Я и не предполагал… Хотел просто поразмышлять в свободное от вахт время. Попробовать из того, что здесь под руками, соединить одно с другим. В качестве заготовок. А уж потом, в Москве, в институте…

— Зачем оставлять на потом? — удивился Смолин. — Делать надо сейчас! Не откладывая ни на день. Пускай даже в примитивном варианте. Идеи, как птицы, могут упорхнуть.

— Понимаете… понимаете… — Чайкин энергично тряс головой, словно хотел высыпать из нее застрявшие там нужные слова.

— Понимаю! — на этот раз Смолин улыбнулся. — На «Онеге» в геофизической лаборатории полно всякого полезного хлама. Сам видел. На складе есть даже старый спаркер…

— И я кое-что из Москвы захватил! — радостно добавил Чайкин. — Целый ящик деталей!

— Вот и отлично! Значит, стоит дерзнуть!

— А титановый конденсатор? Где мы найдем нужного нам типа объемный титановый конденсатор?

— Добудем как-нибудь.