Двое в палате не считая Будды

жалости. — Накатило все что смог – выдуть три минорные нотки, после

чего Мартин взмахнул рукой и продолжил.

Жалобы мечты или мама, я протестант

Маленькая девочка хочет мороженое, она идет к матери и просит денег, но

семья бедная, и естественно скажет ей, что ты бессовестная дочь, будь

умницей, отпусти эту иллюзию, но мороооо-жеееее-ноооое такое желаемое,

сладкое, тающее дремотной мечтой, но Бедность, красной чертой,

опечатывает эту мечту – Мечта плачет, ее коробит и она взрывается: «Да

что это такое?! Сколько можно??! мне метаться от нищеты в слабость, где

вы? сильные волей, когда научитесь распиливать эту ношу, ведь вам, так

комфортно есть котлеты, так комфортно быть котом Матроскиным.

Ненавижу людей! Достали, вы все со своими никчёмными планами.

Человеки женятся, плодятся, строят песочные лестницы к своим целям, —

когда первая буря гонит их под крыши, их заповедь гласит — зачем

терять, то что стабильно? Для того чтоб обуздать реальность, нужно

сойти с ума, утопиться в своем безумии…

— Либо пару дорожек к истине.

— Чтоб почувствовать производную уверенность?

— Маэстро, вы теряете тон доброго повествования.

— Да я вообще хотел вам выразить немое кино, на манер Чарли Чаплина.

— Суть понял, даю бодрящую ноту,

— Давай.

//////////////////////////////////////////////////////////////////////

А здесь мы можем, похлопать в ладоши с ожесточенной радостью, и не

можем, а должны похлопать.

//////////////////////////////////////////////////////////////////////

Пятая Сущность Пентатоники

— Блюзовый свист, свист губной гармошки, из полей Нового Орлеана и

берегов Миссисипи заряжает вас магией блюза, вискарем, ритмом и душой.

– продекламировал Мартин голосом автора из старого советского фильма.

В пространство вливается еще один рисунок на губной гармошке.

— Мы стоим на перекрестке – начал воспроизводить Лоренцо, с теплотой

лампового звука. – Пока дьявол, лихо на нас смотрит, ей-ей-ей. Привет

дорогуша, не подскажешь, где здесь покупают души? Не подскажешь ли ты,

можно ли, законно ли, продать, то — что не продается, в обмен на условие

стать просвещённым?

Мартин начинает раскачиваться от музыки, ловя тонкую линию,

музыкального исполнителя.

— Дьявол ответил мне: «Послушай, создание разума, с костей и пыли. У

меня этих душ, бери-не-хочу, от гениев до болванов, от полководцев до

математиков, зачем мне еще один несчастный?»

Еще одна чувственная фраза родом из блюза, да такая резкая и писклявая,

что уши слушающих, начали хлопать в такт.

— Дьявол был не в настроении (ясное дело, понедельник ведь). Но мне

нужна одна маленькая услуга, Великий искуситель. На что он мне заявил:

«Вы, совесть имеете? Сегодня, не приемный день, у меня бумажная работа,

переучет». — Мне стало, неловко, но нет, ничего страшнее, чем хочется.

Пожалуйста, Люцифер, сделай меня блюзовым Буддой, избавь людей от

страданий, наполни этим мои струны, я не хочу выражать страдание, но

избавлять от его своими песнями, ну и поломай колесо сансары.

— Блюзовый Будда – заговорил автор, то есть, Лютый Сублингвист. – есть

пятая сущность пентатоники реальности, — это так, чтоб вы знали, на

случай просвещения.

— Дьявол, просто загорелся от злости: «Это что за когнитивный диссонанс?

Не вам баловаться оксиморонами и духовностью, а страдание и без того не

моего производства, оно в головах людей, добрую карму экспортирует

Китай, культура и ценности продиктованы культурой Запада, сейчас же,

оборвите эту чушь, ни-о-чем, абсурд».

Музыка остановилась, не дойдя до кульминации.

— Жестоко – отчаянно заявил, Накатило, после чего взялся за стакан. – Ну

тогда выпьем, за успех безнадежного дела. – он залпом выпил целый стакан

водки. Мартин же, с Лоренцо не разочаровались, и выпили напиток из

воздуха — мартини призрачной трезвости: упоролся — значит навсегда.

Гудок сознания

«Если Магомет не идет к горе, то он идет за дровами».

Мартин Лютый Сублингвист

— Знаешь, сейчас бы согреться чаем — с томной леностью промолвил

Лоренцо.

— Да-а-а – задрожал второй, словно просевшая струна современного духа.

— Но кто бы печку растопил? – в его уме уже начали трещать огарки

уверенности, что они попьют чай.

— А кто бы за дровами сходил. – неловкое шахматное молчание, ход

упоротых.

— Ты пойдешь? – упоротые защищаются.

— Великое впадло – прохрипел бархатно Лоренцо, увы, упоротых слишком

много, выходит, что на доске белые играют против белых: сами нападают,

сами защищаются, и что тут поделаешь, а? Алехин не придет на помощь,

задачу придется решать своими руками. На Лютого Сублингвиста, упала

непринужденная тень «эврики» — он вспомнил про одно человеческое

свойство.

— Но предложил ведь ты, а следовательно?

— Инициатива радостно трепещет перед инициатором – дополнил

Лоренцо, понимая свою, безысходную участь.

— Я торжественно вам объявляю, господин Лоренцо, истый покровитель

искусства под созвездием веществ, вы 109873520-ый инициатор,

потерпевший крушения, при битве за растопленную печку, за что вы