Двое в палате не считая Будды

создало оно какое–то обреченное самосознанием существо, нарекаемое

нынче, человек, и дало ему на скидку Лилит, так как с одной было

невпопад, дало оно ему еще под ребро Евой, а далее, всем все известно… ну,

по–крайне мере некто, в это верит. На востоке же от человеков, был один

очаровательный сад, где прорастали гавайские розы, маки, кока, дурман,

каннабиноловые пальмы и много, просто жуть, как много, псилоцибиновых

грибочков, было бы неловко, непонятно? зачем? и для кого? но Великое

Сознание Пустоты быстро схватило эти мысли и создало двух бабочек:

Грибоедку и Нектаринку. Эти бабочки были особенны, так как у них не

было цикла превращений, они всегда были имаго, и к тому же бессмертны.

Вот одно типичное их утро:

— Привет Грибоедка!

— Привет Нектаринка!

— Пойдем на псилоцибиновый завтрак?

— Ты же знаешь, я не создана для этого, я могу питаться только нектарами.

— Эх, жаль, мне бы тоже хотелось попробовать твой королевский завтрак

из коки и морфина.

— Второго не дано.

— Не дано.

Они разлетаются по своим рассадам, и к обеду сходятся на Холме Бездумья,

где они, на протяжении четырех часов машут в такт крыльями Пустоте —

Пустота же дышит тишиной и безмолвием, беспристрастием к своим

созданиям, а если вы находите в мире случаи проведения чего–то выше,

помните слово детерминизм и силу вашей веры. И может уже завтра

снизойдет на вас счастье со вкусом удачи, всего немножко, просто поверьте.

Бабочки же были свободны, от всякого рода вер и поверий, они просто

были, зачем им еще какой–то, в чем–то смысл: с утра морфин, в обед

кокаин. И жили они так тысячу лет, и еще один год, перед тем как Великое

Сознание Пустоты не построило в саду публичную библиотеку, прикрепив

над входной дверью табличку:

НЕ ЛЕЗЬ ОСОЗНАЕШЬ!

И сказало оно им: «Не ходить туда! Не думать, оставить все сомнения (но

ведь, говоря слово «сомнение», вы уже его сеете). Так, как вы и ожидаете,

да, читатель, их занесло попутными ветрами сомнения, в библиотеку, где

их встретил, роковой библиотекарь с предложением почитать: Камю,

Ницше, Сартра, Кьеркегор, и прочую рассаду черных мыслей. И познали они

истину, которая свела их с ума. О горе! Жгучий яд экзистенциализма

отравил их, они осознали себя, отчего им стало скучно их наркотическое

существование.

Бытие – к чему ты, если мы твои узники?

Сознание Пустоты быстро просекло что-то не ладное, и вмиг выгнало их на

пару с человеками в настоящее, удалив при этом свойство бессмертие, заменив,

его на цикличность, также при экспорте в эту реальность где-то

еще потерялся файл справедливость. Поэтому все нынче так — умирает, да

еще не справедливо, но Цой жив.

Бабочек, как главных виновников, Великое Сознание обрекло быть

червями, проходить мучительные циклы перерождений, и существовать

имаго всего лишь сущие мгновения. На этом файл «Земля» был закончен.

— И поэтому я теперь должен ненавидеть бабочек? – иронично заметил

Лоренцо, потеряв последнюю веру, даже в 13-ого апостола.

— Почему должен, это же всего лишь история, вырванная из былин, кто

знает, может они были не бабочками, а осьминогами, – двое пациентов

повернулись в сторону читателя и шепотом к другу:

— Зачем он нас читает, у него, что дел нет поважнее? Приготовить борща,

или завести жену

для онного, заняться чем–то полезным, посидеть в соц. сети, посадить дерево,

или украсть

хорошее настроение на кладбище оптимизма идей, включить телевизор,

в конце- то концов, молотком по экрану, а не играться в литературный

кубик- рубик.

— Это, товарищ скептик- антисептик, как раз, делаем мы.

— А- а- а- а- а??? как мы вообще???? мо- о- ожем????? что- то делать????

 если мы лишь буквы?

— Мы даже не

Б У К В Ы

мы –

с и м в о л ы .

///////////////////////////////////////////////////////////////////

— Жестоко – тихо уронил, в другой комнате, Накатило, как бы вне

сюжетной линии, после чего, взялся за стакан, да накатил.

//////////////////////////////////////////////////////////////////

Мартин попытался достать рукой книгу из-под кровати, но книги —

больным не положено, после чего заговорил громче , на 2 размера.

— Все это –

методы,

спекуляции,

приемы.

— А я думал, что все — это рок-н-ролл. – разочаровано всхлипнул Лоренцо.

— Нет, что ты, наивный крестьянский мальчик, из города старых обычаев,

рок-н-ролл — это уже классика, настоящее, и та реальность, которую оно

отражает, с нашей тенью, все это — фон.

— М-ммм? – чуть-ли не плача, замычал Лоренцо.