Двоедушники

– Макс, объясни мне, пожалуйста, что происходит?

– Происходит? – откликнулся он непонимающим эхом.

– Ну, или уже произошло. Что с тобой? Это из-за Ариаса?

Макс опустился на край кровати и только бессильно всплеснул руками:

– Ладка, ну при чём здесь Ариас?! Ты, конечно, нормально так нашла подходящий момент для оглашения правды, но как бы то ни было, принц – железный мужик. Он как-то это всё в себе переварил и никаких подробностей не выспрашивал. Просто взял с меня слово, что мы с тобой больше никому не будем распространяться о подлинной судьбе принца Тайвила… Так что всё, забудь от этом. Вопрос с Карпенко закрыт.

– Да я не про Карпенко вообще-то. Я про то предложение принца. Ну, о партнёрстве… Ты ему что-нибудь ответил?

– А, это, – с каким-то раздражённым облегчением вздохнул Макс. – Мы с ним тут долго всё это обсуждали. Я согласился. Хотя мне было трудно принять его план.

– Какой план? Тот самый, с чертенями? А что не так с этим планом?

Макс развёл руки, обрисовывая, вероятно, весь подлунный мир, и сказал задумчиво:

– Да прекрасный у него план. Если это вообще реально сделать – а Ариас утверждает, что в теории возможно… Если у нас получится, то между мирами возникнет физически непреодолимая граница.

– Ну, и разве не замечательно?

– Да. Замечательно. Если другого способа остановить всё это нет, значит, придётся делать так. Но я представил, что это будет означать практически. В этом случае каждый останется по ту или другую сторону барьера навсегда, – голос Макса стал убийственно серьёзным. – Ну, или не навсегда, но на неопределённо продолжительное время. Получается, мы с тобой сейчас решаем за всех. За два мира.

– Почему за два? Мы же о наших ребятах думаем. Если всё останется, как есть, сколько ещё жизней покалечат гости из Пограничья? Так что давай думать о своём мире и решать за него.

– А чужих не жалко, да? – тихо уточнил Макс, и я почувствовала, как у меня полыхнули щёки. – Мне они не совсем чужие, понимаешь?

– Макс, так нельзя, так ты с ума сойдёшь! Оставь эту ответственность Ариасу, пусть он за Пограничье думает.

– Ты права, – кивнул он. – На самом деле решение принято – это я так, в порядке бессмысленного самокопания.

– Поэтому ты ведёшь Павлика назад? Чтобы не остаться по разные стороны?

Макс повернулся и пристально посмотрел на меня:

– Разумеется, это главная причина. Но я забрал бы сына, даже если никакого плана Ариаса не существовало бы.

– Почему? Ты же говорил, что ему лучше расти здесь. Даже сам хотел с ним остаться.

Макс вытаращил глаза:

– Ты совсем, что ли, с ума сошла? Я бы в любом случае вернулся с тобой. А оставлять тут сына… я просто передумал.

– Нет. Ты не мог просто передумать. У тебя ничего «просто» не бывает. Так почему?

– Я не хочу оставлять его с отцом, – отрезал Макс.

– Так дело в Викане?

Он молча кивнул. Его взгляд снова стал напряжённым.

– Да что случилось-то? Викан не принимает некровного внука?

– Нет, принимает всей душой… Но оказалось, что мы с отцом очень по-разному понимаем, что такое хорошо, а что такое плохо, – проговорил Макс задумчиво. – И учитывая то, что именно отец считает благом для семьи, я принял решение Павлика ему не оставлять.

– Что же такого страшного твой отец считает благом?

Макс промолчал, будто не услышал.

– Ладно, не хочешь – не говори… А что там, кстати, с Райдой?

– Не знаю. Он не пустил меня в то крыло. Он туда никого не пускает, – отозвался Макс. – На прощание я отдал ему отцовский тарк – там заряда хватит, чтобы ещё несколько раз поставить и снова снять ту стену. Он взял тарк и тут же, на моих глазах, восстановил стену и заперся внутри.

– А вдруг у него снова не хватит сил её убрать?!

– И что? – в голосе Макса зазвучал металл. – Хочешь сбегать выручить его? Не хватит сил – значит, не хватит. Но Ариас сказал, что изнутри это сделать намного проще… Лада, его никто под руку не толкал. Он себе хозяин. В конце концов, мне всё равно, чем это закончится, лишь бы он никогда больше не возникал на нашем пути.

– Не возникнет. Димка Баринов не сделает нам ничего дурного.

Макс как-то нехорошо усмехнулся.

– Ну что ты кривишься, Макс? Я же не придумываю. Баринов, оказывается, в меня влюблён, представляешь?!

Макс прижал кулак к губам, пряча улыбку. Да и по глазам видно было – смеётся.

– Что ты ржёшь?! – обиделась я.

– Ладка, ну ты открыла Америку! – жалобно вздохнул он. – Что он влюблён, я сто лет назад понял.

– Да?!

Он виновато пожал плечами.

Ох, ну я хороша клуша! А ещё дядюшку своего подкалывала, что он вокруг себя ничего не видит.

– Ну, тем более! – подытожила я. – И всё это значит, что не Райда сделал меня чёрной, так что можешь успокоиться.

– Я успокоился. Но не поэтому. Просто я знаю, кто сделал тебя чёрной.

Я молча стояла и ждала продолжения. Макс смотрел на меня снизу вверх, словно размышляя, продолжать ли. Но сказав такое «а», без «бэ» уже не обойтись.

Макс коротко вздохнул и медленно проговорил, глядя мне в глаза:

– Трансформацию запустил мой отец. Тогда утром в библиотеке, когда пригласил нас на кофе.

Я молчала.

– Сказал мне, что хотел как лучше.

Я не знала, что отвечать.