Двойка по поведению

— От ее комнаты отдыха. Между этой комнатой и кабинетом дверь вообще не запирается.

— Вам виднее, что какими ключами отпирать. Вы же спец по хозяйственной части, — не то поиронизировал, не то похвалил Виктор Иванович и добавил: — Когда я делал вам заказ, я это учитывал. Кто же еще может пройти сквозь запертые двери?

— Ну да, — хмыкнул Качарин, — и стащить вам из директорского кабинета папку, в которой Рогова хранила все записи своей «черной кассы». А если бы она ее перепрятала в другое место?

— Ерунда! — отрезал Сугробов. — Я точно знал, что папка в кабинете. Такая зеленая пластмассовая папка. Рогова настолько уверовала в собственную безопасность, что никаких тайников не заводила. Весной я сам видел эту кладезь замечательной информации по крайней мере два раза. Рогова вытаскивала папку при мне, когда сверяла, сколько денег я приносил в прошлый раз и сколько должен принести в следующий. Хотя я за все годы учебы сына приносил деньги неоднократно: то на ремонт актового зала, то на покупку компьютеров, то еще много на что… У меня, знаете ли, у самого все записано. Но записано моей рукой, а не рукой Киры Анатольевны. А мне нужны были записи, сделанные ее рукой. И вы обещали придумать, как их мне добыть.

— Я и придумал, — сказал Качарин. — Без всяких наворотов, но вполне надежный способ. В тот день я рано ушел из школы, заранее договорившись о встрече с приятелем. На выходе перекинулся парой слов с охранником, чтобы он запомнил, как я уходил. Простой трюк, в кино его много раз показывали. Совершенно случайно столкнулся с Роговой, ей-богу, совершенно случайно, но это мне было неважно. Затем, в районе восьми вечера, через пожарный вход вернулся в школу. Это единственный вход, через который я мог попасть в свою мастерскую, минуя охрану. Пришел специально пораньше, так, на всякий случай… Свет, разумеется, не включал, ждал, когда все из школы уйдут. Сразу после десяти охранники обходят помещения, а после они уже никуда обычно не суются, торчат у себя в комнате, телевизор смотрят. Сидеть без дела да еще в темноте муторно, вот я в какой-то момент и подошел к окну — просто так, без всякой надобности, на деревья поглазеть, если уж ни на что другое не получается. И увидел: Томашевская с физруком целуется. А потом он прочь побежал, а девчонка, как сытая кошка, эдак вальяжненько со двора двинулась. Я решил форточку немножко приоткрыть и покурить. Только сигарету приготовился зажечь, смотрю, из двери, через которую я сам заходил, Кира Анатольевна выскакивает. На плече сумка болтается, а к груди она папку прижимает. У нее вообще-то портфель есть, с ним она ходит, когда, наверное, всякие документы носит, а тут просто сумка и папка в руках. Видно было, конечно, не ахти, но мне показалось, что папка зеленая. Уже позже, когда охранники обход сделали, я поднялся в директорский кабинет. Все проверил — не было вашей папки. Вот тогда я и подумал, что Кира Анатольевна где-то в другом месте папочку схоронила. А потом подумал, что именно эту самую папочку Рогова только что из гимназии унесла. А уже утром, когда Пирогову нашли, все сообразил. Рогова знала, что на следующий день полиция нагрянет. Боялась, наверное, вдруг обыски какие-нибудь устраивать начнут, вот папочку-то и унесла. Ну а в тот вечер я как зашел в школу, так и вышел, через пожарный выход. И никто не обнаружил, что я там был.

— Пока вы сами себя не обнаружили, — поморщился Сугробов.

— А я был не против! В определенный момент очень даже стал не против, — с откровенным удовольствием заявил Качарин. — Я ведь быстро понял, кто Пирогову на тот свет отправил. А позже еще кое-что понял. И если бы они до меня не добрались, я бы сам им подставился.

— Зачем? — удивился Виктор Иванович.

— Да затем, что без меня они бы ничего доказать не смогли. У них соображения-то имелись, а доказательств — ноль. Зубами бы щелкали, да впустую.

— В каком смысле?

— В прямом. Они версию отрабатывали, будто в кабинет Пироговой кто-то в окно влез. Эту версию им Кира Анатольевна подбросила. Но я проверил: карниз на окне болтался, и, если бы кто-то полез, карниз непременно бы снес. Я Роговой специально это сообщил, хотел реакцию проверить. Хорошая у нее реакция, ничего не скажешь! Даже бровью не повела. А ведь наверняка сразу сообразила, что номер не прошел.

— И это вы называете доказательством? — с сомнением спросил Виктор Иванович.

— Не главным. Главным было другое. Я его обнаружил, когда про карниз беседы беседовал. В тот день Кира Анатольевна явно куда-то начипурилась, украшения надела из рубинов. Причем рубины натуральные, какие сегодня на каждом шагу не встретишь. Кольцо, серьги и… кулон. А в кулон вставлен очень интересный рубин. Из пропавшего кольца Пироговой!

— Вы это серьезно? — не поверил Сугробов.