Двойная наживка

В хижине Скинк поджарил опоссума на открытом огне и подал его с гарниром из свежей кукурузы, листьев капусты и земляники. Декер старался сосредоточить свое внимание на овощах, потому что вкус опоссума был ужасен, не говоря о запахе. Декеру оставалось только поверить Скинку, что животное было свежим, а не лежало мертвым на шоссе несколько дней. Пока они сидели у огня, Декер думал, почему свирепые москиты набросились на него, в то время как Скинк казался нечувствительным к ним. Возможно, кровь капитана была для них смертоносной.

— Кто тебя нанял? — спросил Скинк, пережевывая мясо.

Декер рассказал ему, кто и почему.

Скинк перестал жевать и воззрился на него.

— Вы знаете мистера Голта? — спросил Декер.

— Я знаю многих.

— Дики Локхарта?

Скинк дочиста обглодал кость опоссума.

— Конечно.

— Локхарт — мошенник, — сказал Декер.

— Тепло.

— А что, есть кто-нибудь еще? — спросил Декер.

— Черт, конечно.

Скинк выкинул кость в озеро, где всплеск испугал утку-крякву.

— Еще, — пробормотал Скинк. — Еще, еще, еще.

— Расскажите об этом, капитан, — сказал Декер.

— В другой раз. — Скинк выплюнул что-то бурое в огонь и нахмурился, ни на что особенно не глядя. — Сколько тебе платят?

Декер с некоторой неохотой сказал:

— Пятьдесят кусков.

Скинк и глазом не моргнул.

— Недостаточно, — сказал он. — Давай, Майами, кончай свой чертов ужин.

4

Отт Пикни остановился перед мотелем на следующее утро около восьми. Он громко постучал в дверь Р. Дж. Декера. Шатаясь, Декер открыл дверь и впустил его.

— Ну, как дела? — спросил Отт.

— Ночь была оживленной.

— Он именно такой странный, как говорят?

— Трудно сказать, — ответил Декер. — Жизнь в Майами научила его тому, что он пересмотрел свои взгляды на вменяемость.

Отт сказал, что собирается на похороны.

— Тот бедняга, о котором я тебе говорил.

— Рыболов?

— Бобби Клинч, — сказал Отт. — Сэнди хочет выпустить воскресный номер газеты со слезливой фотографией на первой странице — это самое большее, что мы можем сделать для местного парня. Вы со Скинком отправляетесь за окунем?

— Не сегодня утром.

Скинк так и не дал ясного ответа на его предложение. Декер собирался встретиться с ним позже.

Отт Пикни предложил:

— Почему бы тебе не поехать со мной?

— На похороны?

— Весь город туда собирается, — сказал Отт. — Кроме того, подумал, может, ты захочешь поглядеть на ветеранов охоты на окуня, рассмотреть их с близкого расстояния. У Бобби была уйма друзей.

— Дай мне секунду на душ.

Декер ненавидел похороны. Во время его работы в газете ему приходилось освещать слишком много мрачных похоронных церемоний, начиная от похорон полицейского, которого подстрелил накачавшийся наркотиком подонок, и кончая едва начавшим ходить малышом, изнасилованным и убитым бэбиситтером. Убийства детей занимали много места в газетах, и можно было не сомневаться, что фотография скорбящих родителей займет не менее чем четыре колонки. А такие похороны, как эти, были самой ненавистной работой для журналистов. Декер не вполне понимал, чего следует ожидать в Харни. Для него это было всего лишь работой и ничем большим, наблюдением случайного человека. Может быть, покажется Дики Локхарт, подумал Декер, вытираясь. Ему не терпелось взглянуть на городскую знаменитость.

Они поехали на кладбище в грузовике Отта Пикни. Почти у каждого в Харни был «форд» или «шеви», но Отт ездил на новой «тойоте» с платформой.

— Для орхидей, — объяснил он несколько вызывающе, — не требует много места.

— Славный грузовичок, — сказал Декер.

Отт закурил «Кэмел», поэтому Декер опустил стекло. Утро было ветреное, а воздух холодный, ветер дул прямо с севера.

— Могу я кое-что у тебя спросить? — сказал Отт. — Это личное.

— Валяй.

— Я слышал, ты развелся.

— Верно, — сказал Декер.

— Позор, Р. Дж. Она была потрясающей крошкой.

— Проблема заключалась в деньгах, — сказал Декер. — У него кое-что было, а у меня нет.

Его жена сбежала с продавцом-знахарем. Жизнь не могла преподнести ему большей гнусности.

— Боже, прошу прощения. — Развод был вовсе не той темой, на которую хотел поговорить Отт. — Я слышал кое-что еще, — сказал он.

— Вероятно, правду, — ответил Декер. — Я отсидел десять месяцев в Аппалачи, если это то, что до тебя дошло.

Пикни так сильно затягивался сигаретой, что пепел на ней оказался в три дюйма. Декер опасался, что он упадет на колени Отта и прожжет его штаны, что как-то случилось в редакции «Майами Сан». Ни один из огнетушителей не работал, поэтому Отту пришлось широко расставить ноги и загасить пламя из сифона.

— Тебе не хочется об этом говорить? — спросил Отт. — Я все пойму.

Декер ответил:

— Я работал на одной из игр «Дельфина». Припарковал свою машину примерно в четырех кварталах от стадиона. Вернувшись к ней, увидел сопляка, взламывающего багажник и пытающегося вытащить камеры. Я сказал ему, чтобы он прекратил это дело, он побежал. Он вытащил два «Никона» и совершенно новую «Лейку». Я не мог оставить это так.

— Ты его догнал?

— Да, он упал, и я догнал его. По-видимому, я увлекся.

Пикни покачал головой и выплюнул погасший окурок своего «Кэмела» в окно.