Двойная наживка

В довершение всего этот богатый парень, с которым он собирался побеседовать, вошел в комнату, одетый в гнусный купальный костюм, сплетенный из красного, как яблочная карамель, шнура, который придает вам такой вид, будто между ног у вас свернулся питон.

— Входите, сержант, — сказал Деннис Голт. — Расскажите мне новости.

— Какие новости?

Прежде чем сесть, Гарсия оглядел комнату. Симпатичная квартирка. Толстый, пушистый ковер — никаких романтических изысков в виде прожженных сигаретами дыр этот жеребец, видимо, не терпел. Хороший пейзаж с видом Атлантики. Легко может выложить миллиона три, подумал Гарсия. На острове нельзя купить туалет меньше, чем за два миллиона шестьсот тысяч. Голт сказал:

— О Декере — вы его не поймали?

— Нет еще.

— Грейпфрутового сока? Или джина?

— Кофе, если можно, — сказал Гарсия. — Должно быть, вы отправляетесь на пляж?

— Нет, — сказал Голт. — В сауну.

После того, как он налил Гарсии кофе, Голт сказал:

— Я думал, вы поэтому позвонили — из-за Декера. Считал, что вы, ребята, уже должны были его найти.

«Вы, ребята». Очень мило, — подумал Гарсия.

— Мы чуть не накрыли его прошлой ночью, но он сбежал.

— Сбежал? — спросил Деннис Голт.

— Да, ускользнул от нас, — сказал Гарсия. — Украл лодку и махнул через бухту. К тому времени, когда мы достали вертолет, уже было поздно.

— Выглядит так, будто вы, ребята, прошляпили его.

— Мы предпочитаем называть это ложной попыткой, — улыбнулся Гарсия. — Очень хороший кофе. Колумбийский?

— Да, — сказал Деннис Голт.

Он плеснул водки в свой грейпфрутовый сок.

— Причина, почему я здесь, — сказал Гарсия, — в том, что мне надо, чтобы вы мне рассказали все, что случилось с Декером.

Голт сел, раздраженно поправляя свои вишневые плавки. Гарсия представил, что они должны врезаться ему прямо между ягодиц.

— Черт, я летал в Новый Орлеан и сделал там обстоятельное заявление, — сказал Голт. — Сколько раз мне это повторять?

Гарсия сказал:

— Я читал ваше заявление, мистер Голт. Оно звучит прекрасно, Но, видите ли, что касается событий в Майами, то здесь требуются некоторые уточнения.

— Какие?

— Например, как Декер вас нашел?

Гарсия любовался пустой кофейной чашкой. Похоже, он любил настоящий фарфор. Голт сказал:

— Мои чувства к Дики Локхарту были всем известны, сержант. Я уверен, что Декер поговорил об этом с рыбаками, послушал их рассказы. Раз он сделал эти фотографии, то следующим шагом было найти покупателя. Он знал, что я ненавижу Дики, знал, что я хотел, чтобы его дискредитировали. Кроме того, он знал, что я человек со средствами. Он знал, что я мог заплатить ему, сколько он запросит, какой бы нелепой ни была его цифра.

«Человек со средствами». — Гарсия вскипел.

— Он сказал вам все это? Декер сказал это вам?

— Нет, не припоминаю. Вы спросили, как он меня вычислил, а я вам говорю, что это было не слишком трудно.

Гарсия спросил:

— Как он впервые вступил с вами в контакт?

— Позвонил.

— И ваша секретарша сразу его соединила с вами?

— Конечно, нет, — сказал Голт. — Он оставил сообщение для меня. Оставил примерно семнадцать сообщений, прежде чем, наконец, допек меня и я взял трубку.

— Это хорошо, — сказал Гарсия. Из внутреннего кармана своего коричневого костюма он достал маленькую записную книжку и что-то записал.

— Семнадцать посланий — ваша секретарша должна была запомнить его имя, вы так не думаете? Вероятно, она записала его номер в своем рабочем календаре. Даже, если это просто клочок бумаги — это было бы большой помощью.

— Не знаю, — сказал Голт. — Это было много недель назад. Вероятно, сейчас она это уже выбросила.

Гарсия держал свою записную книжку на колене открытой в то время, как Голт повторял свой рассказ о том, что Р. Дж. Декер потребовал сто тысяч долларов за фотографии Дики Локхарта, доказывающие его мошенничество.

— Я сказал ему, что он сумасшедший, — продолжал Голт. — Сказал, чтобы он забрал свое дерьмо.

— Но вы видели фотографии.

— Да, и это был точно Дики, вытаскивающий клетки с рыбой где-то на озере. Все это было совершенно противозаконно.

Гарсия сказал:

— Тогда почему же вы их не купили?

— Причина очевидна. — Голт сделал вид, что он оскорблен.

— Показалось слишком дорого? — спросил Гарсия. — Вот самая очевидная причина.

— Забудьте о деньгах. Это все было скверно, дурно.

— Скверно?

— Не смотрите на меня так, — сказал Голт, — Вы на меня смотрите, будто я обычный преступник.

«Может, и хуже», — подумал Гарсия. Про себя он решил, что Деннис Голт лжет. Вопрос заключался в том, насколько далеко он зайдет.

— Эта записка, — сказал детектив, — где он просит сто кусков…

— Я отдал ее полицейским в Новом Орлеане.

— Да, знаю. — Но мне непонятно, что имел в виду Декер, — я помню, что он употребил слово «гонорар». Так, будто речь шла о состоявшейся сделке. Он написал там: «Теперь гонорар сто тысяч косых». Что-то в этом роде.

Голт сказал:

— Черт, я точно знал, что он имеет в виду.

— Верно, но почему тогда он не употребил слово «цена»? Если он говорил о цене за фотографии. Ведь так было дело?

— Неубедительно для меня, — сказал Голт.

— Когда он отдал вам записку?