Двойная жизнь Алисы

Алиса считала, что Снопков с Хармсом встретились в 42-м году в тюрьме на прогулке, но… Простите, забыла, что вы не хотите про войну и блокаду, а хотите только про любовь.

Письмо Рахили

Дорогая Алиса,

я не хочу про войну, про блокаду, но вот что я узнала (от скуки бегала по ссылкам): Снопков в блокаду лежал у себя дома, умирал от голода, уже не вставал. Соседи написали донос, что он шпион, так как у него на окнах нет затемнения. И за ним пришли из НКВД и унесли его в тюрьму. Потом он умер от голода в тюрьме или в лагере.

Петя, Мастер Петр, был плохого поведения, пил, гулял — и все равно так погиб, «героически погиб в блокадном Ленинграде», — вы понимаете? Не понимаете? Если не понимаете, ничего страшного.

Алиса считала, что Снопков и Хармс встретились в тюрьме на прогулке? Все погибли, и хорошие, и плохие, и странные, и до того, как погибнуть, все были несчастны, понимаете? Если не понимаете, ничего страшного.

Так жалко Снопкова и Хармса, всю ночь не сплю и плачу.

Съела уже все, что мне оставили у кровати, яблоки, конфеты, и все плачу.

Дневник Рахили

Случилось невообразимое несчастье. Катастрофа. Невозможно поверить в такое. Мне отменили приглашение. Катя отменила приглашение.

Она написала мне в мессенджер: «Привет, Рашка! Твое приглашение отменяется. Выздоравливай». Не объяснила почему, просто «твое приглашение отменяется».

Я прочитала, и сердце сразу ух вниз, но не сразу поняла. А когда поняла, так заплакала, что чуть не захлебнулась слезами. Лежа плакать неудобно.

Не верится, что это случилось со мной.

Любого человека могут обидеть, оскорбить, но обычно это не все знают. Мама оскорбляет папу, но это знаем только мы, дома, а для всех остальных он в полном порядке. А я, а у меня… меня оскорбили публично. Сейчас по всем личкам обсуждают, почему мне отменили приглашение, гадают, что я сделала. Я совершенно беспомощна: я не влезу ко всем в лички, чтобы объяснять, оправдываться. И не устрою публичную истерику, не стану вопить «ненавижу!» на радость всем.

Все — все! — знают, что мной пренебрегли, что меня пнули, как котенка, что я жалкое существо. Мне стыдно так, что у меня горят щеки.

Но за что, почему? Почему, почему?!

В нашем классе много лет назад был неприятный случай: девочка пригласила весь класс на день рождения в боулинг. Но ее родители отказались вести весь класс в боулинг и кормить, и она сделала сепарацию: рассчитала всех по списку на первый-второй, и всем «вторым» сказала не приходить. Я, кстати, тогда попала в число «первых» и не очень-то заботилась о чувствах «вторых». Но мы были еще маленькие, и у нее родители жлобы. Могли бы сказать: «Лучше пригласим всех куда-нибудь, где подешевле».

С Катей такого быть не может: чтобы именно на меня не хватило денег. Я мечтаю, пусть бы она исчезла, провалилась! Пусть бы у меня были орки или ниндзя — напали бы на нее, и — где Катя? А ее нет, исчезла нафиг совсем!

Мама говорит: «Включи голову. Что ты сделала? Ты ее чем-то обидела? Что-то кому-то сказала? Сплетничала? Ты иногда не отдаешь себе отчета в своих словах, может быть, ты сболтнула и забыла, а твои слова передали…»

Ничего! Я ничего! Никому! Я ничего о ней не говорила, точно ничего, никогда, никому!.. Я никогда не отзывалась о ней плохо! И главное: со дня получения приглашения я разговаривала только с Иркой. Я разговаривала только с Иркой!

Если бы кого-то пригласили вместо меня, было бы понятно, что этот человек мог меня оклеветать, чтобы самому получить приглашение: как в детективе, ищи, кому выгодно. Но взамен меня никого не пригласили. Значит, дело во мне.

Может быть, кто-то из Катиных подруг на меня обиделся? Но у нее нет близких подруг! И что плохого я могла кому-то сделать — я же лежу!.. Не выхожу из дома, лежу, разговариваю только с Иркой.

Уж лучше бы она вообще меня не пригласила: можно пережить, сказать себе «это потому, что я для них слишком умная».

Я вдруг поняла.

Поняла, что я от ужаса недооценила ситуацию. Все знают, что мне отменили приглашение. Все думают, что я сделала что-то позорное. И меня отвергли за что-то ужасное.

Получается, она меня не просто оскорбила, а нанесла непоправимый ущерб моему социальному статусу.

Я плакала и плакала и вдруг как будто провалилась в сон. Во сне я стояла у доски, в руках указка. Указкой показала на Катю: «На своей лекции я хотела рассказать, что у тебя толстые ноги, но не рассказала. Тебе не за что наказывать меня». В этом месте сна я испугалась, что сошла с ума, и проснулась, как и засыпала, в слезах.

Мама вошла ко мне и увидела, что я плачу. Здоровый человек может убежать, если вдруг заплачет. Но я ведь совершенно беспомощна, не могу убежать, если вдруг заплачу. Я лежала и плакала и все ей рассказала.

Глупо, что я ей все рассказала, но я сейчас совершенно беззащитна. Я так хочу, чтобы хоть кто-то в этом мире был за меня!

Она была за меня! Покраснела, у нее задрожали губы, забешенели глаза.