Двойная жизнь Алисы

Моя мать, наверное, любила меня, раз почти год пробиралась ко мне в Петроград после расстрела моего отца. Но когда вернулась, не стала говорить со мной, так и умерла, не сказав ни слова. Сказала только «слишком много горя». Я теперь понимаю, что она имела в виду: погибла Добровольческая армия, герои России, поэтому она больше не захотела жить. Но тогда я был ребенком, как я мог понять, что она повидала на Кавказском фронте смерть, кровь, госпиталя и ради чего следует жить и умирать. И все перевел на себя: что я ничего для нее не значил.

Но если быть откровенным до конца, то я и теперь думаю, почему она не осталась со мной, почему бросилась за отцом, одержимым идеей реставрации династии Романовых от Тихого океана до Каспия… Либо она не была создана для материнства, либо ей не нравился тот сын, который у нее родился.

Ма tante тоже не создана для материнства, либо ей не нравится ее дочь. Сегодня орала на мою бедную кузиночку так, что довела ее до истерики. За то, что та сквернословила.

Бедняжка всего-то сказала нашему соседу по лестничной клетке, что по праздникам к нашему с ней деду приходил денщик целовать лошадь. Сосед бросился к Ма tante с криком: «Ваш-то царский генерал заставлял трудящихся целовать свою лошадь в зад! Раз вы с нами так, то и мы с вами так: око за око!..» Ну не идиот ли? Не знает даже, что лошадей целуют в морду, а не в зад.

За слово «зад», которого моя кузиночка не произносила, Ма tante запретила ей бывать в обществе в течение двух недель. Девочка плакала навзрыд — две недели не бывать в обществе!.. А propos, никакого общества у нас нет.

В Ма tante очень сильна дворянская гордость. Она расстраивается, что в нас обоих, во мне и ее собственной дочери, уже не узнать потомков благородного рода. Это нелогично: мы скрываем происхождение, но хотим, чтобы дворянская кровь была видна. Бедной девочке запрещено вне школы знаться с теми, кто не принадлежит к нашему кругу. Но нашего круга нет! Получается, ей нельзя видеть никого, кроме Ма tante и меня.

Казалось бы, у ребенка есть отец. Но он отделывается шутками: «Дорогая, тебе не удастся игнорировать то, что в стране произошла революция». Ма tante отвечает: «До сих пор прекрасно удавалось игнорировать последствия Октябрьского переворота, так и дальше будет: мой долг — сохранить детей вдалеке от их чудовищного мира».

Детей?.. Я давно вырвался из ее рук, а вот кузину жалко: живет, как Маугли, вдали от людей, а как выйдет из леса в «чудовищный мир», тут же пропадет. Ну, а пока Ма tante тонко (и толсто) издевается над дочерью. При этом убежденно говорит, что она прекрасная мать, не то что моя бабушка-генеральша, которая ее в детстве за косы таскала.

Между тем сама Ма tante, образно выражаясь, «таскает за косы» не только свою дочь, но и меня — через слово повторяет мне «у тебя ничего не получится, не стоит и начинать». Она имеет в виду, что все равно убьют или вышлют. Но как жить человеку, которому все время твердят «у тебя ничего не получится»? Я хоть и не верю в заклятия, но все же Ма не должна… Плохое предсказание сбивает человека с пути.

Такие уж женщины в нашем роду… Такая у них порода. Не материнская.

Я веду к тому, что я задумал еще раз побывать у Цецилии Карловны. Она напоминает мне настоящую маму, которой у меня никогда не было.

Мы уже были в прихожей, когда в дверь позвонил управдом. Не заходя в прихожую, управдом сказал, что по правилам больше шести собираться нельзя. Если будет больше шести гостей, то нужно подать заявку, и кто-то из ЖАКТа[12] будет присутствовать. Подумав, управдом поправился: «Больше пяти нельзя, а у вас-то каждый день больше тринадцати».

Что ж это за дом, где «каждый день больше тринадцати»? И я кое-что предпринял, чтобы вернуться.

Я «забыл» коробку с платьем! Припрятал ее в прихожей, прикрыв сверху чьим-то черным балахоном.

Побежал домой работать. Если я хочу стать художником, я должен помнить слова Филонова: для художника и дня не может быть без работы.

Глава 10 Город, в котором невролог смотрит на все с точки зрения тигра

Дневник Рахили

Мама пригласила ко мне лучшего невролога в городе, потому что я лаю.

Считает, у меня нервный срыв. Идея фикс, неадекватное поведение, резкая смена настроения, и я лаю. Нужна профессиональная помощь.

Отчасти это правда: мною овладела идея фикс — понять, почему отменили приглашение?.. Я почти не ем, лежу, отвернувшись к стенке (всем телом повернуться не могу, только головой). Не ем еще и потому, что от горя у меня расстроился желудок, а это в моем положении катастрофа и унизительная зависимость от домработницы.

Невролог — лысина, очки — чем он может мне помочь?.. Укоризненно посмотрел на маму, когда та сказала «острая реакция, депрессивное состояние, лаяла», — мол, кто тут врач, вы или я?.. И правда, депрессивное состояние — это диагноз, а лаяла — это симптом.

Никто не узнает, почему я лаяла: признаться в таком невозможно.