Двойная звезда

— Он надеется, что как только кровоизлияние в мозг прекратится, все болезненные явления исчезнут. Но ему все же придется напрягаться меньше, чем раньше. Понимаете, шеф, в настоящее время он действительно болен. Так что остаток кампании нам придется провести, рассчитывая только на собственные силы.

Я испытывал такое же чувство утраты, как и тогда, когда умер отец. Я никогда не видел Бонфорта и никогда не получал от него ничего, кроме нескольких исправлений в тексте речей. Но все это время я учился у него. Ведь именно то, что он находился в двух шагах за запертой дверью, и позволяло мне успешно работать.

Я сделал глубокий вдох, выдохнул и сказал:

— О’кэй, Родж. Постараемся.

— Да, шеф. — Он встал. — Что ж, нам пора на собрание. А как насчет этого? — он указал на список.

— О! — Я постарался раскинуть мозгами. А может быть, Бонфорт и не был бы против того, чтобы Биллу предоставить право называться «Достопочтенным» — просто, чтобы он был счастлив. Бонфорт никогда не был мелочен по части таких вещей. В одном из своих трудов по политике он писал: «Я не могу назвать себя высокоинтеллектуальным человеком. Если я и обладаю каким-либо талантом, то это талант находить способных и давать им возможность проявить себя».

— Сколько лет Билл состоял при нем? — внезапно спросил я.

— Что? Около четырех лет. Может быть, чуть больше.

Значит, Бонфорт был доволен его работой.

— Но ведь за это время уже прошли одни всеобщие выборы, не так ли? Почему же еще тогда его не сделали членом парламента?

— Не знаю. Просто этот вопрос как-то никогда не поднимался.

— А когда Пенни стала членом парламента?

— Три года назад. На дополнительных выборах.

— Вот вам и ответ, Родж.

— Не понимаю?

— Бонфорт мог бы сделать Билла членом Великой Ассамблеи в любое время. Но предпочел этого не делать. Так что внесите вместо него «подмену». А в дальнейшем, если мистер Бонфорт пожелает, он может устроить специально для Билла еще одни выборы — конечно, после выздоровления.

Выражение лица Клифтона осталось прежним. Он просто взял список и сказал:

— Хорошо, шеф.

***

Вечером того же дня Билл ушел от нас. Скорее всего, Родж сообщил ему, что номер не прошел. Когда Родж сообщил мне об уходе Билла, мне чуть не стало худо. Я осознал, что своим упрямством, возможно, поставил нас всех под удар. Так я ему и сказал. Он покачал головой, не соглашаясь со мной.

— Но ведь ему все известно! Ведь с самого начала это был его план. Сами подумайте, какой воз всякой грязи он может притащить с собой в лагерь Человечества.

— Не думайте об этом, шеф. Билл, может быть, и вошь — иначе я не могу назвать человека, который бросает все в самый разгар кампании. Ведь даже вы так не поступили. Но он и не крыса. В его профессии не принято выдавать секреты фирмы, даже если поссорились навсегда.

— Надеюсь, что вы правы.

— Сами увидите. Не беспокойтесь. Продолжайте работать спокойно.

Прошло несколько дней. Я пришел к выводу, что Родж знал Билла лучше, чем я. Никаких известий о нем не было, равно как и от него, и кампания шла полным ходом, как обычно, становясь все напряженнее и напряженнее. Не было даже никаких намеков на то, что наша афера разоблачена. Я почувствовал себя лучше и с жаром принялся составлять речи, стараясь выложиться в них полностью. Иногда в этом мне помогал Родж, а иногда он просто одобрял написанное мной. Мистер Бонфорт снова неуклонно поправлялся, но Кэпек прописал ему полный покой.

Роджу пришлось отправиться на Землю — бывают такие дыры в заборе, которые нельзя залатать с помощью дистанционного управления. Голоса постепенно набирались по этому надобность в речах постепенно уменьшалась. Но все же приходилось выступать с речами и на пресс-конференциях. Я занимался этим при помощи Дэка и Пенни — само собой, теперь мне было гораздо легче: на большинство вопросов я уже мог отвечать, не задумываясь.

В тот день, когда ожидалось возвращение Роджа, проводилась обычная еженедельная пресс-конференция. Хоть я и надеялся, что он вернется до ее начала, но мог вполне и сам провести ее без посторонней помощи.

Пенни первой вошла в зал, неся с собой необходимые материалы. Вдруг я услышал, как она слабо вскрикнула.

И тогда я увидел, что за длинным столом, в его конце, восседает Билл.

Я, как обычно, окинул взглядом собравшихся и сказал:

— Доброе утро, джентльмены.

— Доброе утро, господин министр! — ответило мне большинство из них.

Я добавил:

— Доброе утро, Билл. А я и не знал, что вы сегодня будете здесь. Кого вы представляете?

Наступила полная тишина. Все уже знали, что Билл ушел от нас или был уволен. Он ухмыльнулся и ответил.

— Доброе утро, мистер Бонфорт. Я представляю синдикат Крейна.

И тут я почувствовал, что надвигается что-то плохое. Стараясь не доставить ему удовольствия заметить, что я заподозрил неладное, я спокойно заметил:

— Прекрасное место. Надеюсь, что они платят вам достаточно?… Ну а теперь перейдем к делу. Сначала вопросы в письменном виде. Они уже у вас, Пенни?

Я быстро покончил с письменными вопросами, давая на них ответы, которые у меня было время обдумать, затем снова сел и сказал: