Двойня для Цербера

Мы с ним ни о чем не договаривались, так что сейчас будет экспромт.

— Асечка, — вздыхает и берет театральную паузу, а голос такой виноватый, будто его под пытками заставили ее сюда привезти, — слушайся Олега, он станет тебе достойным мужем.

«Мужем? — усмехаюсь я про себя. — Да ты, Ильдар, еще тот сказочный мудак. Женой она мне точно не станет. Хотя, до всех выкрутасов твоей семейки и самой Агнии имела все шансы».

— Что ты такое несешь? Каким еще мужем? — лепечет моя крошка, врубившись наконец, что я не соврал и главный злодей тут ее любимый дядюшка. — Ты, правда, меня продал?

— Ася, прости, — выдает Ильдар скороговоркой и бросает трубку.

Сыкло. Дел с ним иметь больше не буду.

— Довольна разговором с дядей? — не удерживаюсь от капельки злорадства.

Плюхается на пол, словно ноги вдруг превратились в вареные макаронины, обнимает коленки руками и начинает рыдать в голос, как малый ребенок. Тушу окурок в пепельнице из черепашьего панциря, сажусь рядом и обволакиваю вздрагивающие плечики рукой.

— Ничего, Ася, не бойся. Я-то уж точно о тебе позабочусь. Правда, у меня специфические предпочтения в сексе. Но ты привыкнешь. Наверное.

— Пожалуйста, не надо, — вновь принимается бормотать она.

Вскидывает раскрытые на пол-лица глазища и смотрит на меня как на самого настоящего монстра. Пухлые, покрытые сухими корочками губы дрожат, а рука-веточка изо всех сил упирается мне в грудь.

Выпутывается из объятий и отползает от меня. Подол ее платья противно скрипит о мраморный пол. Прижимается к стене и продолжает шептать что-то неразличимое.

Ну все, хватит строить из себя целку-невидимку. Пора уже получить то, за что я заплатил, здесь и сейчас. Мнет в пальцах край платья, пытаясь прикрыть им бедра, которые уже сверкнули всей своей упругой красотой. Пока она отползала к стене, я даже трусики успел разглядеть.

Встаю на колени, хватаю ее за щиколотку и дергаю на себя. Пронзительно взвизгнув, опрокидывается на спину, но тут же пытается встать. Это ей не удается, потому что мокрые ладошки скользят по гладкому полу.

— Куда собралась? — рычу я, нависнув над ней и прижав локти к поверхности.

Оседлываю подергивающееся тело и зажимаю дрожащие бедра коленями. Хватаю платье за ворот и раздираю ткань в клочки, наконец обнажив ее. Ну почти обнажив, потому что зазывную атласную грудь все еще скрывает лифчик. Застежка сзади, а потому я просто выдираю с корнем перемычку между чашечками. И вот оно мое сокровище: пока еще бледные бусинки сосков. Кожа на груди такая светлая, что я могу разглядеть нежные лиловые венки, вид которых возбуждает. Все-таки привычная бледность украшает ее куда больше, чем загар.

Склоняюсь над ней, затягиваюсь ароматом разгорячённого, влажного тела и обхватываю губами призывно торчащий сосок. Всасываю его в рот и чуть покусываю.

— Не надо, прошу тебя, — продолжает гнусаво мямлить Асечка и молотит меня кулачками по спине.

На момент в горячечном мозгу вспыхивает мысль, что сейчас я точно перехожу границы дозволенного. Отгоняю их от себя. Девчонка просто играет со мной. Набивает себе цену. Все это показное. Можно подумать, голого мужика в жизни не видела, и не знает ничего про пестики с тычинками.

— Строптивая моя малышка, — проговариваю осипшим от предвкушения острого удовольствия голосом. — Сейчас усмирю тебя, и станет хорошо.

Рваным движением растягиваю петлю галстука, сдергиваю его через голову и свободной рукой ловлю ее запястья. Сжимаю их и крепко связываю тканевым полотном в два оборота. Смотрит на меня полными ужаса глазами, а изо рта вырывается что-то типа гортанного рыка. Словно зверек себя ведет. Ничего, сейчас я преподам девчонке урок, как надо вести себя под мужиком.

Вздергиваю крупно дрожащие руки над головой и придавливаю ее к полу, игнорируя крики и гнусавые, слезные мольбы. Вновь склоняюсь над ней, убираю с шеи прилипшие, влажные пряди волос и обсыпаю кожу поцелуями, ощущая на губах ее соленый, пикантный вкус.

Провожу пальцами между грудей, скольжу подушечками по плоскому животу, достигаю трусиков и рывком стаскиваю их до колен.

Раздвигаю половинки гладкого персика и глажу кончиком пальца напряженный клитор. Наращиваю интенсивность и нажим, чтобы девочка скорее потекла и было проще протиснуться в ее узкую, горячую щелочку, где, я уверен, побывало не больше пары членов.

Расстёгиваю брючный ремень и молнию на ширинке и высвобождаю твердый, отяжелевший член. Увидев мой размерчик, начинает извиваться и отбиваться еще активнее.

Молча раздвигаю бедра коленом и принимаюсь водить по мокрым губкам головкой, кайфуя от того, как по чувствительной плоти разносится ее вязкая смазка.

— У меня этого еще не было, — доносится до меня из-за пелены, сплетенной из ее всхлипов и моего сбитого дыхания.

— Не смей врать мне, Агния, — предупреждаю я, предвкушая, как за подобные манипуляции накажу ее очень грубым проникновением.

— Не вру, — заикаясь, лепечет она, не прекращая ныть как на похоронах.