Двойники. Раскол мира

— Идемте, золотые мои, время! Скоро начнутся прогоны, — поторопил Бляховский Светлану и Викторию.

Зал был небольшой, присутствовали сам режиссер, несколько членов худсовета, из гостей кроме Светланы и Виктории — еще двое: бородатый мужчинка не первой свежести с крючковатым носом, в поношенном костюме, с обильными следами перхоти на воротнике и похожая на невинную девственницу румяная, пышногрудая молодка. Бляховский их тут же представил:

— Наш знаменитый критик, профессор Михайло Пустозвонов, его ассистент по кафедре — Ванесса. Вы, юное создание, конечно, читали статьи господина Пустозвонова?

Виктория засмущалась (увы, не читала!), еще больше ей стало не по себе, когда профессор грозно сверкнул стеклами очков:

— Что значит читала? Их надо изучать! Например, мое эпохальное творение «Революция времени». Неплохие там идейки, а? Ванесса?

Последовал грациозный кивок ассистентки, воодушевленный профессор продолжал:

— После этой статьи меня прозвали «охотник на единорогов». Хотя охочусь я на классиков. Но это для их же пользы. Чтобы массы их приняли как родных. Вижу не понимание в глазах юного создания. Попробую популярно объяснить. Видели знаменитую экранизацию Лопе де Вега «Собака на сене»? Более всего мне запомнилась песня Тристана (один из героев данного произведения. — прим. Авт.): «Как-то раз пришел монах к монашке, захотелось поиграть им в шашки». Открою секрет: стихи эти написаны не древним испанцем, а нашим современником. И ведь как все звучит после «проработки»! Долой архаику! Идти дальше, не останавливаться! У Шекспира Макбет перед убийством короля Дункана произносит тяжелый для сегодняшнего восприятия монолог:

«Что в воздухе все время предо мною?

Кинжал! Схвачу его за рукоять!

А, ты не дался! Но тебя я вижу.

Или ты, быть может

Лишь детище горячечного мозга…»

Сделаем гораздо проще. Я предложил свой вариант: «Мне все время, блин, мерещиться этот гребаный нож». Просто и понятно каждому.

— Классиков итак перерабатывают, — вставила Виктория.

— Недостаточно! — резко возразил Охотник на единорогов. — Меняем не только язык, но и сюжетную основу. Ромео влюбляется в Джульетту, но это не означает, что не должен встречаться со старой возлюбленной (то есть Розалиной — прим. Авт.). А еще лучше, если он соблазнит няню Джульетты. Вот вам сразу несколько актуальных проблем: и ветреность молодого поколения и герантофилия… Тсс! — прервал он сам себя. — Господин Бляховский приготовил нам сюрприз.

Действительно по сигналу Катрина Мадленовича возникла худосочная девица с подносом, на котором — наполненные какой-то искрящейся жидкостью бокалы. Пустозвонов и Ванесса тут же схватили их, Виктория же взяла свой с некоторой опаской, что за напиток? Бляховский зашептал, мол, выпить обязательно надо, без этого само действо «не покажется таким красочным и реальным», а Юрьева с таким удовольствием отхлебнула, что Виктория тот час последовала ее примеру. На вкус напиток оказался очень приятным, только быстро закружилась голова. Зал наполнил сладкий дым, от которого головокружение лишь усилилось. Еще через несколько минут сцена приняла какие-то неестественные очертания, она будто бы выросла до невероятных размеров, окружила Викторию и… вошла в нее, растворив в себе юную любительницу тьмы, словно микроскопическую частичку!

Занавес поднялся, грянули первые аккорды.

…Виктория поднималась по ступенькам старой башни; нужно было взойти на самый верх, чтобы поклониться сфинксу (в некоторых странах древнего мира — Египте, Греции — мифическое существо, убивающее людей. Сфинкс женского рода расправляется с юношами и наоброт. — прим. Авт). Девушка не понимала, зачем нужно склонять голову перед каким-то НЕПОНЯТНЫМ СФИНКСОМ, но она видела, что ВСЕ ИДУТ К НЕМУ. «Все» — это группа голых девиц из первой гримерной; они шли и пели гимн тому, к стопам которого так и жаждали припасть. Они пытались придать голосам как можно больше стройности и торжественности, но постоянно фальшивили, сбивались, поэтому вскоре перешли на банальный реп. Для Виктории, не обладавшей музыкальным слухом, это было на руку. Чтобы не стать белой вороной, она также начала хлопать в ладоши и подпевать. Подпевать, даже не вдумываясь в смысл песни. И сразу дорога стала веселей, беззаботней. А девицы с каждым последующим шагом впадали во все больший экстаз. Им нравилось! Но раз они жаждут предстоящей встречи, так млеют от нее, значит — надо идти с ними. Наплюнуть на все и идти! А голоса новых подруг будто подбадривали: «Вперед, вперед, Виктория!»