Двойники. Раскол мира

Виктория ехала по улицам Москвы, таким родным для нее и, одновременно, чужим. Почему чужим? Не потому ли, что прошлая жизнь растворилась, исчезла, точно на нее плеснули серной кислотой. Вместо прежней Вики Ерофеевой появилась совершенно другая женщина. Более мудрая? Целеустремленная?.. Не то, не то! Прежняя Вика готова была служить тьме лишь в собственных наивных мечтаниях. Нынешняя на собственной шкуре ощутила, что можно переступить любую черту, пережить любое нравственное и физическое преступление. У самых злостных убийц не поднималась рука на ребенка. А она смогла! Это было необходимо, чтобы связать ее кровью с ОРГАНИЗАЦИЕЙ. Она свою часть работы выполнила, теперь дело за работодателями.

Ребенок больше не кричал, не плакал в ее сознании; в душе царила безучастность к прошедшему жертвоприношению, в голове роились планы на будущее. Сегодня кто-то определяет его для Виктории, а завтра, возможно, и ей надлежит решать чужие судьбы. Как той же Юрьевой…

Машина удалялась дальше и дальше в дебри столицы, позволяя Виктории упиваться свободой. Великое чувство! Нет ни окружающих тебя стен, не следящих глаз. Ни перед кем не отчитываешься, поступаешь так, как нужно только ТЕБЕ! И над всем властвую ТВОЯ стихия, ТВОИ мысли! Летай, а не ползай по чужой команде.

Но один брошенный в сторону Светланы взгляд развевал иллюзию полета, до полной свободы Виктории — как до луны. Самый близкий ей человек никогда не позволит ей испить волшебный напиток освобождения от любых оков. Властный поворот головы возлюбленной, крепкое пожатие руки словно лишний раз напоминают: «Ты раба, Вика Ерофеева. Моя вечная раба!»

Так она лишь раба?!..

И сразу недавнее обожание госпожи, желание во всем повиноваться ей, сменилось раздражением. И кто виновен в таком преображении Виктории? Может быть улицы Москвы с их удивительной раскованностью и даже разгульностью?..

А Светлана тем временем несколько раз оглянулась и озабоченно сказала шоферу:

— Такое чувство, будто за нами следят?

— Не замечаю, хозяйка.

— Думаешь, у меня галлюцинации?

— Что вы!

Юрьева вздохнула, провела рукой по волосам Виктории:

— Не за себя я опасаюсь, девочка, а за тебя.

Ее пассия промолчала, еще недавно после таких слов Светланы, Викторию омыла бы волна восторга, но сейчас возвышенную поэзию сменяла проза. Какую роль, кроме цепей рабыни, отвела ей эта властная женщина? Сексуальной игрушки? Увы, игрушки быстро надоедают.

Машина остановилась у большого, фешенебельного магазина, Светлана сказала:

— Оденем тебя, как королеву. Моя девочка должна блистать.

Юрьева вышла первой, внимательно и осторожно огляделась, только после этого приказала своей подруге выйти. В ту минуту на Викторию вновь нахлынули чувства любви и благодарности: Светлана рискует ради нее!

Они заходили в разные отделы: в одном их ждали уникальные коллекционные платья, в другом — сногсшибательные головные уборы, в третьем — дорогая косметика, о которой Ерофеева раньше и мечтать не смела. Продавщиц в примерочную Светлана не допускала, все решала сама: «Нет, это не подойдет!.. И это тоже… А эту вещицу мы пожалуй возьмем». Робкие возражения Виктории тут же пресекались: «Я одеваю тебя для себя и в соответствии со своим вкусом». По счастью вкус у нее был отменный, Виктория наблюдала в большом зеркале собственное превращение из «приятной девушки» в настоящую красавицу. А что больше всего радует женщину? Осознание того, что ты красива! Вот так и сердце Ерофеевой наполнилось дикой радостью, она в танце закружилась перед щедрой госпожой.

Все прошло бы тихо и хорошо, однако случилось маленькое недоразумение. Одна из сотрудниц магазина все-таки заглянула в примерочную. Изящество юной посетительницы произвело на нее сильное впечатление, а любовное поглаживание Виктории со стороны Светланы было истолковано как отношение между двумя родственницами, скорее — сестрами. Продавщица и ляпнула:

— Ваша сестра — верх совершенства!

— Да пошла ты! — злобно зашипела Юрьева. Еще секунда, и она пустила бы в ход кулаки. Продавщица поскорее ретировалась, а потом чуть не заплакала. Она привыкла к хамству со стороны новых хозяев жизни, но чтоб такое! Не успокаивали даже слова директрисы: «Относитесь ко всему с юмором и без нервов. Клиент всегда прав, а в нашем магазине тем более». Если в следующий раз плюнут в лицо или ударят, тоже не волноваться? Как бы она сбежала отсюда! Но куда? Не так то нужен обществу, особенно во время кризиса.

Со своего рабочего места продавщица с обидой и горечью наблюдала, как злая мадам под руку выводит сестру. А может и не сестру? Так охраняют жену или наложницу богатого восточного шейха.

Продавщица гневно отвернулась, и тут к ней приклеился молодой человек, отчаянно выспрашивающий: «Почему у такого прелестного создания на глазах слезы?» Продавщица не выдержала, разоткровенничалась, тем более что молодой человек казался таким приятным, и даже пригласил ее вечером на свидание. Но, увы, не пришел…