Двойники. Раскол мира

К вечеру заявились гости. Катрин Мадленович важно шествовал впереди, отчаянно вихляя бедрами. За ним — гордо нес свою гениальную голову профессор Михайло Пустозвонов, и как клещ, впился в руку румяной ассистентки. Режиссер галантно поклонился:

— Золотые мои, как я рад! Как рад! Светлана Петровна, вы необычайно эффектны! А это ваша милая девочка?.. Помню! Дай я тебя поцелую, дорогуша.

Пустозвонов обошелся деловитым рукопожатием, и сразу — с места в карьер:

— Позавчера выступил на нашем продажном ТВ. Ох, и всыпал им всем перцу. По первое число! Скажи, Ванесса?

— Класс! — ассистентка как обычно была немногословна и удивительно образна.

До смерти соскучившейся по культурным новостям Виктории захотелось тут же расспросить знаменитого критика, но она боялась влезать в разговор без разрешения Светланы. Однако девушке повезло, Юрьева почувствовала ее желание поучаствовать в разговоре и сказала сама:

— Девочка, ты очень-то хотела спросить Михаила Семеновича?

— Да… Кому и за что вы всыпали? И почему ТВ оказалось продажным?

— Ваш юный пытливый ум пытается проникнуть в самую точку. А кто укажет эту единственную, сверкающую истиной точку, окруженную ложью бесконечной вселенной?

Великий человек вновь повел головой, отчего очередная белая волна покрыла плечи дорого костюма. Ванесса вспыхнула, сложила руки в молитвенной позе:

— Бесподобно, профессор!

— Я не только скажу, но и спрошу! — его голос громовыми раскатами пронесся под сводами дома. Непонятным оставалось только: с кого и за что собирался спросить Михайло Пустозвонов?

— Они… Они… — слюна ярости брызнула в разные стороны. Она попала в глаз ассистентке, но Ванесса и не думала ее вытирать. Ведь это же слюна самого выдающего критика в России!

Пустозвонов перестал наконец кричать, серьезно посмотрел на Викторию и разъяснил свою ярость ключевым словом:

— Они!..

Оказывается, «они» — злейшие враги прогресса и процветания России, кто пытается накинуть на нее ярмо средневекового рабства.

— Только вообразите, юная леди, ОНИ вытаскивают на свет божий весь этот давно отринутый историей хлам в лице Иоанна Грозного, Петра, Екатерины и прочих.

— А чем они вам досадили? — поинтересовалась Виктория.

— И вы туда же! Нет, мне сейчас станет плохо. Ванесса, где мои капли?.. Как можно так рассуждать девушке двадцать первого века, истинной демократке, ревнительнице общечеловеческих ценностей?

Так Виктория впервые узнала о себе, что она просто не состоявшийся пока литератор, а нечто большее. И хоть сами демократические идеи ей были до балды, грело сильное желание стать их носителем.

— Мои предки боролись с царизмом, — Михайло гордо повел жиденькой бородкой. — Они пытались создать самую прогрессивную систему на свете. Потом боролся я, сметая все их недоделки. И вот, когда мы уже собирались вознести на недостигаемую высоту истинных героев человечества — Робеспьера и Ротшильда, нас загоняют обратно, в стойло Рюриковичей и Романовых.

— Ужас! — схватилась Ванесса за голову.

— Поэтому я публично выступил и предложил создать фильм об Иоанне Грозном. Даже не фильм, а телевизионный сериал. Настоящий, правдивый сериал, где нет этих нелепых восхвалений и восхищений. Одна только правда, например, что уже в шесть лет великий самодержец (данную фразу Пустозвонов произнес с особым сарказмом) уже подглядывал в бане за голыми девками, а когда вырос, ездил по деревням и насиловал их прямо на соломе. Не знали? Так знайте! Только Пустозвонов скажет правду. Что еще… К нему приводили не менее восьми невест сразу, он их пре людно ощупывал, причем, особо обожал увесистые зады… — тут профессор прервался с вожделением посмотрев на увесистую попку Ванессы.

— Я слышала, будто он был суров к недругам, — осторожно произнесла Виктория.

— Не то слово! Дьявол во плоти! Когда к нему обращались с просьбой несчастные крестьяне, он безжалостно рубил им головы! Вся их семейка была такова: только и делали, что предавали, продавали, убивали друг друга.

— Представляете? — ассистент профессора выдала очередной шедевр словесной мудрости.

— И когда я это поведал достопочтимой публике, на меня спустили всех собак, обвинив в грехах возможных и невозможных. Назвали сумасшедшим! Меня, Михайло Пустозвонова! Однако я предупредил напоследок: найдется смелый человек, сообщит русским людям правду!

— Не заводитесь так, профессор, — дружески хлопнула его по плечу Светлана. — Хороший стол, да хорошая выпивка…

Юрьева «оторвала» знаменитого критика от пышнотелой ассистентки и повела к столу. Однако он никак не желал успокаиваться и все время бубнил:

— …И декорации не должны быть броскими, когда ставишь такой сериал. Ближе к реальности! Старые бревенчатые дома, внутри — мох или пакля, сколоченные из досок столы. Такова была Русь!

— Правильно, уважаемый профессор, — усмехалась Юрьева.

— …Кстати, какая экономия на средствах! Как говорится: малыми деньгами по мозгам. Народ проглотит… то есть поймет.

— Народ у нас все проглотит, — ласково промолвила радушная хозяйка. — Садитесь, дамы и господа, садитесь.