Двойники. Раскол мира

И Юрьева принялась рассаживать гостей. Традиционное «мальчик-девочка» не получалось, было пять человек, а с учетом того, что Бляховский являлся существом неизвестного пола, на компанию фактически приходился один лишь кавалер, пусть даже такой супер-мужчина как Пустозвонов. Виктория находилась по правую руку от Светланы, а слева от хозяйки удобно примостился режиссер-новатор. И далее по кругу — Ванесса и ее шеф. Прислуживала Фатима, как обычно мрачная и непроницаемая.

В бокалы разлили вино, неумолкающий Пустозвонов тут же вскочил:

— Давайте выпьем за победу НАШЕГО искусства. Пусть торжествует на всех континентах земли!..

Бляховский резко прервал его сначала испепеляющим взглядом, потом (поскольку увлеченный риторикой профессор не отреагировал) резким жестом:

— Подождите, глупый! Находясь в гостях у такой прекрасной женщины, надо начинать с нее! Тем более, она определяет, каким быть твоему искусству. За вас, наша славная покровительница! И за вашу милую девочку! Процветания вам, золотые мои красавицы!

Светлана благосклонно приняла тост, а великий критик опустился, виновато втянув голову в плечи. Как он мог так промахнуться? И теперь его конкурент перехватил инициативу в глазах этой влиятельной женщины. Вон он как пыжится и кривляется перед ней! Угодил!.. Ассистент профессора притихла, как мышь, как бы помочь шефу исправить нелепый промах?

— Каюсь, золотая моя, — Бляховский и не думал уступать эту инициативу, — я так до конца и не представлял, сколь велики ваши возможности. Наш театр переезжает в центр.

— Поближе к Кремлю? — подмигнула Светлана.

— Пока еще нет. Но надеюсь, надеюсь.

Итак, Виктория лишний раз убедилась в силе и влиянии своей возлюбленной. Как сложно будет ей противостоять!

Она собирается противостоять Юрьевой?..

— …Припомните, друзья… — кажется, авангардный режиссер почувствовал свой звездный час, — нет, не вы, золотые мои дамы! Вы тогда были слишком юны, а кое-кто вообще не родился… Поэтому, припомните, профессор, те года, когда мы могли быть в таком фаворе! Исполин с покалеченной рукой, но великими замыслами тогда правил страной. Какое время! Расцвет жанров, мысли, свобод! А сейчас есть те, кому мы сделались не по нраву. И кто желал бы избавиться от нас.

— Не допустим! — взвизгнул Пустозвонов и сразу осекся под насмешливым взглядом режиссера, где явно прочитывалось: «Кто ты такой, чтобы не допустить? Здесь есть другие, так вот они действительно многое могут!»

Почувствовав себя обосранным уже вторично, критик Михайло стал маленьким-маленьким, захотелось спрятаться за мощную Ванессу, однако в ассистентке вдруг пробудилось неведомое для него раньше вежливой холодности. Она вдруг демонстративно отодвинулась от шефа.

— Если бы еще с одной просьбой?.. — заныл Катрин Мадленович.

— Говорите без стеснений! Мы делаем одно дело.

— Одно, золотая моя, одно! И задачи у нас одни. Я хотел бы открыть не один свой театр. В провинции столько возможностей. Повсюду культурный голод. Бляховский бы его с удовольствием заполнил.

— Это не сложно, — засмеялась Светлана.

— Мерси! Огромное мерси! — и существо непонятного пола с радостью облобызало хозяйке руку.

— А потом вы помните… На очереди телевизионный проект…

— Вот это для нас особенно важно, — улыбка исчезла с лица Юрьевой, теперь оно было холодным, жестоким и… фанатичным. — И театр, и телевидение, и книги, и Интернет, и любые другие формы доступной и даже недоступной информации должны принадлежать нам. Только так придет время, о котором мы с вами, Катрин Мадленович, так мечтаем!

И она вновь подняла бокал:

— Выпьем за это время, дамы и господа!

Все выпили по второму бокалу хмельного вина; Виктория ощутила, как ее «слегка повело». То же можно было понять и по лицам гостей. Лишь одна Светлана казалась невозмутимой, не подвластной власти алкоголя.

— Сейчас, — сказала она, — разрабатывается программа по новому, еще более массовому внедрению наших ценностей в сознание людей. Мы хотим нейтрализовать ЛУБУЮ пропаганду наших врагов, свести их влияние в обществе К НУЛЮ.

— Как такое возможно? — вздохнул Бляховский.

— Три вечных принципа: во-первых, перехватываем их идеи, во-вторых создаем параллельные структуры, которые, в-третьих, доводят все до абсурда. Почему программа разрабатывается именно СЕЙЧАС? Потому что в воздухе пахнет войной. Решающей войной, перед которой любые прежние сражения и конфликты покажутся детскими забавами. Мы, наконец, выходим из тени! И уже не просто доказываем свое право на жизнь, но и на доминирование во всех престижных сферах. Мы сильнее, умнее, хитрее. Так почему нам предписывают оставаться жалким «материалом» каких-то неумелых созданий? А раз мы идем, то грохот шагов услышат даже глухие.

— Потрясающе! — прошептал режиссер. — Как сказано!..

— Для кого-то — потрясающе, для других наше восхождение превратится в жутчайший кошмар. Потребуется самая мощная консолидация, и мы уверены, что и вы, дорогой Катрин Мадленович, станете нашей кровью и плотью.

— Золотая моя, — склонил голову Бляховский. — Почту за особую честь служит нашему делу.