Двойной без сахара (СИ)

Какая же я дура, что согласилась на его компанию в Дублине. Бесполезно ждать джентльменского поведения от водопроводчика, играющего ноктюрны на ирландских трубах.

— Я не хочу ничего заканчивать. И готов забыть все, что ты наговорила. И мне плевать, что у тебя было с мисс Брукнэлл и кем ты себя считаешь. Пожалуйста, не улетай.

Шон добился своего — весь день я невольно представляла себя матерью Грейс и во взгляде Шона видела ту же фантазию. Только если мои мысли лопались быстрее мыльных пузырей, то его и сейчас продолжали дрожать в глазах утренней росой. Он не успокоится и будет гнуть свою палку, пока я буду его слушать. И чем дольше я протяну с твердым «нет», тем больнее меня ударит этой палкой, когда Шон наконец сдастся и отпустит ее.

— Шон, я не готова к новым отношениям. Даже с женщиной. Не говоря о мужчине. Не готова.

— Я тоже не готов.

В его ответе не чувствовалось горечи. Он, похоже, запил ее виски и улыбался, как прежде.

— Я не готов к новым отношениям, потому что мне нравятся мои нынешние. Мне нравишься ты.

Я почти допила кофе, и грудь теперь горела пожаром.

— Шон, сколько раз повторять, что тебе нужна не я. Тебе нужна хорошая ирландская девчонка, и ты найдешь ее, если чуть напряжешься. Она родит тебе ребенка, и вы будете вот так сидеть пить кофе и любоваться разношерстной туристической толпой. Я часть этой толпы. Я не часть твоего мира.

Он резко отставил бокал и поднялся.

— Я хочу добраться до машины, пока Грейс спит. Поедем на автобусе.

Я кивнула и толкнула коляску вперед. Он не забрал ее и даже сохранил между нами расстояние, не дав воли рукам, которых я жутко боялась. Прощальной ночи не было, и я успела забыть его ласки и не желала вспоминать. Все кончено, если вообще что-то для меня начиналось. У меня болит душа, но не из-за него, а за него. За все, что я с ним сотворила из-за Лиззи. И плевать, что он делает все ради своей Кары.

Через толпу, нагруженную подарочными пакетами из сувенирного магазина, мы пробирались гуськом, и потому молчание не казалось тяжелым, а вот шум автобуса сделал его невыносимым.

— Шон, — я пыталась говорить мягко. — Я тебя никогда не забуду. Ты выдернул меня из болота самобичевания. Спасибо тебе за это.

— А меня? Меня ты готова обратно втоптать в него?

Я не могу с ним говорить! Не могу! Он перевернет все мои слова, сделав меня страшной ведьмой. Я отвернулась к окну. Зачем, зачем я села к нему в машину? Он не вез меня в аэропорт. Он хотел показать Дублин и привести обратно. Наверное, пора вновь применить утреннюю тактику.

— Послушай, приятель. Ты изначально хотел получить мое тело, и ты получил его. Получил, потому что я захотела тебе его отдать. Ты не можешь против моей

воли забрать мою душу. И она тебе не нужна. Ты поймешь это, лишь только мой самолет взлетит.

Шон кивнул и уставился в противоположное окно. Вот и отлично. Теперь бы выдержать английскую мину, оставшиеся пару часов. Грейс не проснулась даже тогда, когда Шон переложил ее в автокресло, и пришлось не включать музыку. Дорога в тишине показалась невыносимой. Хорошо, она не заняла больше пятнадцати минут. Шон съехал с трассы на улицу с аккуратными квадратными двухэтажными домиками с такими же аккуратными квадратными садиками, огороженными от дороги низенькими заборчиками, и высадил меня у неприглядного паба.

— Не смотри на внешний вид. Здесь самый вкусный стейк на камне. Закажи два и можно без пива. Я вернусь минут через десять, и если ты скрестишь за меня пальцы, я скажу тебе огромное спасибо.

Я так и сделала. А заодно написала слезное письмо женщине, у которой Лиззи сняла квартиру, даже не спросив, во сколько у меня самолет. До десяти вечера я никак не окажусь у нее дома. Я уже готовилась снять в аэропорту гостиницу на эту ночь, но Хелена согласилась ждать меня до полуночи, благо живет в соседнем доме. И посоветовала не брать такси — ехать на поезде, и на главном вокзале, напротив театра, сесть на автобус. Театр! Я забыла купить билеты. Почему бы не посмотреть следующим вечером «Злыдню», историю дружбы злой и доброй волшебницы из страны Оз?

Шон слишком долго отсутствовал, и я уже не надеялась увидеть его живым. Я заказала чай и сейчас пила его до стейков, на которые не могла смотреть. Они шипели на камне, сверкая крупинками черного перца, и с них текла кровь… Нет, мой нынешний ужин явно составит картошка, которую я палочку за палочкой почти всю перетаскала из ведерочка, постоянно оборачиваясь на любой шорох в надежде позвать официантку, но женщина испарилась и не желала относить мое мясо обратно на дожарку.

— Я жив! — Шон рухнул на диванчик напротив меня. — За что меня женщины так не любят, не пойму… — спросил он и выжидающе посмотрел на меня. — Ну, что не ешь?

— Я не ем мясо с кровью.

— Так дожарь!

— Не могу поймать официантку, — виновато улыбнулась я и мысленно ударила себя по руке, потянувшейся в соседнее ведерочко за картошкой Шона.

— Ты что, первый раз ешь мясо на камне? — Я кивнула, и Шон с улыбкой покачал головой. — Не улетай, и ты много чего еще сможешь попробовать со мной в первый раз…