Двойной фантом (Краденая магия - 5)

— Между прочим, напомню: Милана — графиня, глава древнего рода, — заметил я Юльке с улыбкой. — А ты ее, словно подружку во дворе, шпыняешь! Чай тебе не тот, пижама не угодна…

— Это я от нервяка, — призналась мелкая. — Ты же меня знаешь: с перепугу всегда атакую…

Ну да, водилось за моей сестренкой такое. Помнится, пойдя первый раз в первый класс и попав в непривычную обстановку, Юлька полшколы на уши поставила — меня, учившегося тогда в пятом, выдернули с урока и сказали: либо сам урезонишь этого бесенка, либо вызываем детскую психиатричку. Вряд ли это было сказано всерьез, но я порядком перетрухнул, схватил мелкую в охапку, уволок в раздевалку при спортзале — благо пустовавшую — и почти час мы там с ней просидели в полумраке — окна в комнатушке не было, а свет я почему-то зажечь не сообразил. Я рассказывал какие-то смешные — на мой взгляд — истории из школьной жизни, сестренка что-то беспорядочно бормотала в ответ.

К третьему, последнему для первоклашек, уроку я вернул успокоившуюся Юльку в класс. И ни в тот день, ни в последующие, никаких замечаний к ней у учительницы больше не было — наоборот, та нахваливала мелкую за сообразительность и дисциплину. А родителям нашим о первосентябрьском инциденте в итоге, кажется, даже не рассказали. Ну или папа с мамой не подали виду, что в курсе.

И вот сейчас ситуация была чем-то похожая на ту, шестилетней давности. Мы с Юлькой сидели вдвоем, в тягучем сумраке выделенной Миланой сестренке роскошной спальни. Ну то есть это я сидел, на стуле у изголовья кровати, а мелкая лежала в постели, натянув до подбородка пуховое одеяло, и, высунув из-под оного руку, крепко держалась за мою ладонь.

Мы разговаривали — тоже почти как тогда. И поначалу снова больше говорил я: прежде, чем поделиться собственной историей, сестренка потребовала, чтобы я пересказал ей свою. Что я добросовестно и сделал — с момента нашего похищения Адамовым и до сегодняшнего Юлькиного пробуждения. Со всеми возможными подробностями, исключая, понятно, те, про которые четырнадцатилетней пигалице слушать, вроде как, пока было не положено. Не удивительно, что повествование мое выдалось долгим, не умолкал я где-то час — опять же напрашивается параллель с тем далеким первым сентября.

— А ты заметил, что она тебя клеит? — спросила вдруг меня сестренка, когда я наконец умолк.

— Кто? — слегка нахмурился я. — Воронцова?

— Да нет же, Кариатида! — назвала она Светку старым прозвищем.

— Чушь не пори — ей больно! — сердито бросил я.

— Правда-правда! Одно это ее «буду стоять и держать щит» чего стоит!

— Думаешь, она это не искренне? — нахмурился я уже всерьез.

— Да, нет, пожалуй, искренне, — подумав, сделала вывод девочка. — Только ты все равно не ведись! — заявила она.

— Почему? — не сдержал я уже улыбки.

— А что она тебя в школе отшила?! Пусть теперь знает!

— Светка? Меня? Отшила в школе? — искренне растерялся я.

— Ты тогда по ней сох — я же видела! А она делала вид, что не замечает!

— Ничего я и не сох, — усмехнулся я. И вопреки логике добавил: — А она и впрямь не замечала.

— С чего ты взял, что не замечала?

— Светка сама сказала, — пришел мне на память тот наш разговор в Китае — в более чем фривольной, надо отметить, обстановке.

— Так вы это еще и обсуждали? — хмыкнула мелкая. — Ну все, тушите свет!

— Так, свет тут давно потушен — так что резко закрыли эту тему! — с почти непритворной суровостью заявил я. — Я же не обсуждаю твоих реальных и мнимых кавалеров! — дернул меня за язык добавить какой-то дух.

— Ну да, ты их не обсуждаешь: ты их сразу бьешь!

— Кто? Я?

— Ну не я же! Кто Леху Шестакова из 7-го «Б» той весной с лестницы спустил?! Чуть руку бедняге не сломал! А он меня даже поцеловать толком не успел! А я, может, давно этого ждала! — демонстративно поджала губки она.

— А где у этого Шестакова находилась рука, прежде чем я ее ему, как ты говоришь, «чуть не сломал»?! — тот воистину вопиющий случай я отлично помнил. — Семикласснички, блин, духовы! За такие места я тебя не трогал с тех пор, как мы в детстве в доктора Айболита играли!

— Тебе и не положено, — фыркнула Юлька. — А у Лехи теперь, небось, травма на всю жизнь. Моральная.

— Переживет!

— Конечно, переживет, — легко согласилась девочка. — Но факт остается фактом!

— Короче: закрыли тему, — повторил я. — И вообще, твоя очередь рассказывать!

— Да что там рассказывать-то… — недовольно поморщившись, пробормотала мелкая. — В аристократки не выбилась, войн не предотвратила, мир-донор от порабощения Князем духов не спасла…

— Ну, например, поведай, что у тебя за талант по части магии, — подсказал я.

— Талант… — Юлька помолчала. — Когда ты летом пропал, я чуть кукухой не поехала, — заговорила она затем несколько об ином. — Полиция разводила руками: испарился, мол, без следа! Они нам даже сначала не сообщили, что исчезло вас сразу пятеро: это я уже позже узнала, от родителей Кирилла Мазаева — когда собственные поиски начала.

— Ты меня искала? — натянуто усмехнулся я — альтернативой ухмылке легко могли стать пусть и скупые, но слезы.

— Должен же был кто-то!

— А родители… смирились? — аккуратно спросил я.