Двойной контроль

По скромному мнению отца Гвидо, это замечание было в какой-то степени бестактно, однако он не решился выступить против авторитетных заявлений кардинала Лагерфельда, хотя тот и был чудовищем, заставившим престарелого аббата презреть свои страхи. По дороге в аэропорт отец Гвидо позвонил своему секретарю, брату Манфреди, дабы сообщить ему, что покинул Ватикан, «поджав хвост».

– Не корите себя, святой отец, – ответил брат Манфреди. – Нам, простым францисканцам, не понять политику Святого города. Вы, движимый чистейшими идеалами, хотели предоставить простым людям шанс заключить высочайший союз, доступный человеческому разуму.

– А где ты сейчас? – спросил отец Гвидо, цепляясь за любую возможность, лишь бы не дрожать при виде диспетчерской вышки аэропорта имени Леонардо да Винчи за окнами такси.

– На огороде, святой отец.

– Ах, – вздохнул Гвидо, сдерживая слезы. – Мне сейчас так хочется оказаться рядом с тобой, на огороде в Ассизи.

После этого он и начал мысленно возносить безостановочную молитву: «Господи помилуй! Господи помилуй!».

Когда самолет наконец приземлился на посадочной полосе аэропорта Ниццы, которая в самый последний момент словно бы чудом возникла из моря, как перст Божий, спасая пассажиров от лучезарных вод Бэ-дез-Анжа, отец Гвидо внезапно осознал, что из-за бесконечной конторской работы, делопроизводства и необходимости принимать огромный поток туристов, посещающих многочисленные святые места Ассизи, в последний раз молился так долго и с таким рвением только в семинарской юности. Шагая по коридору, пронизанному сверкающим сиянием Средиземного моря, аббат понял, что кардинал Лагерфельд вовсе не чудовище, а великий духовный наставник, пославший его в это мучительное воздушное путешествие для того, чтобы он, Гвидо, совершил путешествие духовное, ради спасения своей бессмертной души. Он тихо возрыдал – благодарно, признательно, смиренно и изумленно, – следуя к выходу мимо указателей, все больше и больше расплывавшихся у него перед глазами.

Джон Макдональд прилетел на юг Франции из Эдинбурга по приглашению Сола Прокоша, чтобы провести выходные в «Ярком солнце», поместье легендарного Хантера Стерлинга. Джон надеялся наконец-то получить необходимое ему финансирование. Свою компанию он назвал «Не такая, как мы ее знаем». Название было аллюзией на сериал «Звездный путь» – «Это жизнь, Джим, но не такая, как мы ее знаем», – но Сол хотел его сменить. Джону нравилось старое название, хотя за соответствующую цену он готов был согласиться даже на «Пятьдесят оттенков серого». У Джона была мечта: создание неорганической жизни без углерода. Вместо цифрового компьютера, сводящего мир к бинарной информации и помещающего все во владения математики, Джон собирался создать аналоговый компьютер, вкладывая в него информацию с помощью материи, а не чисел. Ритмы и процессы такого компьютера будут имитировать биологию, одновременно высвобождая концепцию жизни из тисков углеродной тирании. Джон намеревался синтезировать вещества из любых неуглеродных элементов, чтобы сформировать все признаки жизни, ревностно хранимые биологией: клеточное строение, движение, рост и размножение. Если химия пока еще не может объяснить жизнь, то определение жизни необходимо расширить, чтобы оно включало все те процессы, которые химия может описать и экспериментально продемонстрировать.

– Passeport, s’il vous plaît, monsieur.

– Ah, excusez-moi![21] – сказал Джон, вручая паспорт полицейскому в стеклянной кабинке.