Двойной контроль

Равнины Хоуорта, с их глиноземными почвами, в одном из самых густонаселенных регионов страны, весьма отличались от сомерсетширской деревни, где вырос Фрэнсис, на окраине заповедника Кванток-Хиллс, первым в Англии получившего статус особо охраняемой природной территории. В деревне стоял дом, в котором некогда жил Кольридж. В тридцати милях оттуда, в Эксмуре, на ферме Эш, поэт начал сочинять поэму «Кубла-хан», но ему помешал некий «человек из Порлока» – прибрежного поселка, куда Фрэнсиса часто привозили в детстве, и там он всякий раз долго и безуспешно выискивал того, кто посмел нарушить покой бедного Кольриджа. Отец Фрэнсиса мечтал стать ветеринаром, но ему не хватило денег завершить образование, поэтому он устроился на службу в тонтонское отделение банка «Ллойдс», то самое, где брали ссуды родители отца, хозяева небольшой молочной фермы. Предполагалось, что работа в банке – временная мера, но ипотечный кредит и рождение ребенка так и не позволили отцу Фрэнсиса посвятить себя любимому делу, и он остался банковским служащим, выдававшим сельскохозяйственные ссуды, что хотя бы позволяло ему ездить по окрестным фермам и общаться с клиентами, ценившими его живой интерес и пристальное внимание, которые он проявлял к их стадам.

В отчем доме Фрэнсиса было много животных: невероятно умная овчарка по имени Бальтазар, аквариум с тропическими рыбками, медлительная черепаха в саду и нервный кролик-альбинос по кличке Альфонсо, который трагически погиб, когда прогрыз оболочку электропровода. Поскольку овец поблизости не было, Бальтазар оттачивал умения и навыки пастушьей собаки на курах, которых разводила мать Фрэнсиса, так что ей пришлось просить мужа отгородить птицам загон. Фрэнсису тогда было всего шесть лет, но ему позволили принять в этом участие.

Отец с несвойственным ему жаром схватился за молоток, чем немало напугал Фрэнсиса, но после нескольких яростных ударов извинился и объяснил, что семье его давних знакомых пришлось отдать банку свою ферму, чтобы расплатиться с долгами. Фермеры изо всех сил боролись за свое хозяйство, и отцу было очень неловко, что он не смог им помочь.

– Давай-ка измерим длину ограды, – сказал он, немного успокоившись. – А ты, сынок, поможешь мне нарезать проволоку.

Воскресным вечером строительство завершилось: сверкающая проволока, протянутая в три ряда между шестью ивовыми кольями, отгораживала дальний конец сада. Поначалу новенькая ограда слишком бросалась в глаза, но весной голые колья, вроде бы из выдержанной древесины, внезапно пробудились к жизни, выпустили молодые побеги и превратились в ивы. Фрэнсис на всю жизнь остался впечатлен своим ранним знакомством с чудом возрождения, и теперь в его воображении хоуортский ландшафт сливался со знакомыми с детства пейзажами, a общность возрождающих сил природы нивелировала различия между родными пенатами и новым местом жительства.