Двойной контроль

Отец Гвидо не понимал, что не нравится Мурхеду, но распознал тон человека, который привык доказывать, что во всем прав. Хотя его преосвященство хотел предать Мурхеда анафеме, отец Гвидо в глубине души считал, что эти два догматичных, желчных человека на самом деле духовные близнецы. По правде говоря, сейчас ему было все равно, что именно думает каждый из них; он просто наслаждался праздником и радовался, что принимает в нем участие. Телевизор он смотрел только на Пасху, когда передавали благословение папы, а еще, поддавшись уговорам монахов помоложе, чемпионат мира по футболу 2006 года, когда Италия вышла в финал. Сейчас он изумленно глядел, как на экране белый космический корабль приближается к заснеженному полю перед большим административным зданием. Когда корабль приземлился, музыка смолкла и зазвучали аплодисменты, свист и одобрительные восклицания. Сцена погрузилась вo мрак, но вскоре многообещающая темнота снова породила мелодию. Гости восторженно завопили, и на сцене вспыхнул свет.

Внезапно перед двумя стариками появилась синьорина Джейд в коротком красном платье; ее длинные черные волосы, собранные в высокий пучок, скрепляла прелестная палочка из слоновой кости, украшенная красными и черными пиктограммами.

– Ну, что вы застыли? Это же классика, танцуют все!

Она вместе с музыкантами пропела первые строки песни:

She’s a model and she’s looking good
I’d like to take her home – that’s understood[33]

.

– Ни одно из возможных определений танца… – начал Мурхед, но отец Гвидо не услышал окончания, потому что Джейд схватила его за руку и поволокла за собой к сцене.

На краю толпы Джейд выпустила ладонь Гвидо и начала безумную пляску, раскачиваясь всем телом из стороны в сторону и поводя руками в воздухе, а потом, плавно изогнувшись, наклонилась к отцу Гвидо, поднесла руку к голове, вырвала палочку из узла волос, словно чеку гранаты, и замахала высвобожденной гривой в миллиметрах от внушительного живота аббата. Бедняга едва не упал в обморок, а Джейд резко откинулась назад и, все так же изгибаясь по-змеиному, выставила вперед свой живот и запрокинула голову так, что пряди волос ниспадали до самой лужайки за спиной.

О мадонна, подумал отец Гвидо, нервно дергая локтями туда-сюда и стараясь, чтобы старые колени тоже двигались в такт. Потом Джейд резко сменила танцевальный стиль, прыжком оказавшись бок о бок с аббатом, и стала изображать примитивного киборга, так что неуклюжие и скованные движения отца Гвидо как будто прекрасно дополняли музыку.

– Так держать, Гвидо! – крикнула Джейд. – Сплав менша[34] и машины! Ура!

Копируя старого аббата, она дергано затопталась на месте и, повторяя его движения, постепенно заставила его усложнить их. Когда песня закончилась, Джейд наклонилась и поцеловала его в щеку:

– Спасибо, святой отец. Мне очень понравилось. Вы отлично танцуете. – Она шаловливо толкнула его бедром, а потом ушла, лавируя между пиний, пальм и приглашенных, на ходу снова собирая волосы в пучок и закалывая его палочкой.

У ошеломленного Гвидо бешено колотилось сердце, а по лицу ручьями стекал пот. Старый аббат словно бы влюбился. Происходящее приводило его в замешательство.

– Выпьете еще «маргариту», сэр? – спросил официант.

– Да-да, благодарю вас, после танцев очень освежает, – признался отец Гвидо, беря очередной бокал великолепного лимонада.

– Охренительно, – сказал синьор Джон Макдональд, молодой шотландец, с которым отец Гвидо ехал из аэропорта. – Kraftwerk! Охренительно. Впечатляет, жуть как впечатляет. А еще просто вынос мозга, вообще на другой уровень. Их визуальный ряд до ужаса напоминает симуляции, создаваемые моей программой моделирования неорганической жизни.

– Может быть, это знак, указывающий на более глубокие связи, – сказал отец Гвидо, не понимая, о чем говорит шотландец, но желая его поддержать.

– Вот именно! Я так и подумал, – сказал Джон. – Если б я был еще бóльшим параноиком – надо сказать, я и так охренительный параноик, – то решил бы, что Kraftwerk хакнул мой компьютерный мир. Ну, понимаете? Но я сейчас закинулся экстази и воспринимаю все это как два аспекта высшего разума, потому что в гениальных головах возникают одни и те же гениальные мысли. Вы как раз об этом и сказали. Кстати, вот, не желаете ли? – спросил он, протягивая отцу Гвидо оранжевую ромбовидную таблетку. – Вот он, настоящий экстаз.

– Да-да, мне это знакомо, – сказал аббат.

– Правда? – удивился Джон. – Рад слышать. Я и не знал, что вам это не запрещено. Я вообще плохо разбираюсь в религиозных заповедях. – Он неожиданно обнял отца Гвидо. – У вас, наверное, есть свои заначки, но это чистейший продукт. – Он бросил оранжевую таблетку в бокал аббата и подмигнул.

– Но у меня не болит голова, – сказал отец Гвидо.

Джон почему-то решил, что это очень смешное замечание, и хохотал до тех пор, пока не зазвучала новая песня.

– Охренеть! – выкрикнул он, хватаясь за голову. – «Радиоактивность»! Обожаю эту вещь!