Двойной портрет

После привычных пейзажей острова, где посреди лета давно всё сожжено и обесцвечено палящим солнцем, глаза сами распахиваются ввиду буйства зелени за ажурной оградой «Парка». Ближе к центру растут пальмы на толстых стволах, сверху простирают ветви корабельные сосны, вдоль ограды цветёт плотный кустарник, по периметру сияет свеже-изумрудная трава, и над белыми строениями-сотами полощет бесконечными ветвями на невиданной высоте мощный, разросшийся эвкалипт. Крона чудо-дерева вздымается в небеса наподобие экологического паруса, и воображается, что в следующий миг он унесет отельный комплекс в невиданное плаванье вокруг населенного света.

Кроме того за оградой «Парка» вечно журчат рукотворные ручейки, они делают листья яркими, а траву изумрудной. Меж радужными фонтанами, на солнце и в кружевной тени стоят кушетки, предназначенные для отдохновения постояльцев. Ночью и на рассвете они белеют пластиком, но днями накрываются уютными синими матрасами.

Что называется, спи спокойно, дорогой товарищ, хоть целый летний день на виду у прохожих, около моря, под райскими кущами, насаженными для отеля «Парк»! Многие постояльцы именно так и проводят время, выходят за ограду, окунаются в тихое, ласковое море, после водных процедур идут не на пляж жариться, а занимают свои ложа — с книгами, фруктами, конфетами и даже с картами. Гости отеля живут на территории парка, как в огромном солярии и вызывают завистливый восторг у мимо проходящих местных жителей и менее удачливых визитёров острова.

Следует заметить, что среди чудес острова, зовущегося Кипр, зелёная свежесть отнюдь не занимает первого места и второго тоже, с нею имеют место проблемы. Зелень в основном произрастает в недоступных горах, куда можно съездить полюбоваться, но и только.

Однако отель «Парк» имеет указанные редкости на своей территории с избытком, потому что неуклонно культивирует, практически с утра и до темноты Ну, Бог им в помощь, о Маммоне они имеют представление. Итак…

Однажды, а точнее, 18 числа летнего месяца, одна из постоялиц отеля проснулась по своему обыкновению ранним утром, ручные часики на прикроватной тумбочке указывали на шесть с минутами, за стеклянной стеной, наполовину раздвинутой, на балкон стремились нежаркие и непрямые лучи взошедшего солнца.

Насчет имени и гражданства гостьи у нее самой имелись некие сомнения и недоговорённости. Номер в отеле был снят заранее на имя неясных супругов Смирнофф, госпожа проживает, господин скоро приедет. Личный паспорт поименованная госпожа нигде не предъявляла, кроме, как в аэропорту на въезде, там её пропустили под иной фамилией и почти ничего не спросили, лишь поинтересовались, где намечено место отдыха. Госпожа назвала другой отель в городе Пафосе, ей сказали: «Приятного отдыха вам» и шлепнули круглую печать, где аэропорт Пафоса значился.

Далее она разменяла немного валюты по грабительскому курсу, покинула место прибытия, кликнула такси, сказала водителю: «Лимассол, „Парк-отель“, и нигде более обозначить себя не пришлось, никто, кстати, не интересовался ни именем гостьи, ниже гражданством.

Постоянные и временные соседи по столу в пансионе звали её, как придётся, в основном постояльцы обходились без имен, но дружно ругали кухню, не соответствующую имиджу и ценам. Понятно, что нелестное обсуждение шло по-русски, гостья не скрывала, что это её родной язык.

Однако русскоязычная компания, подобравшаяся в отеле, представала на диво интернациональной. Две девушки-кореянки из Ташкента, две учительницы английского языка из Киева, дяденька без имени и рода занятий, родом из Еревана, и пара с малым ребенком из Красноярска, вот кто изливал скорби на нашу гостью без ограничений. Они считали ее полной соотечественницей, потому заслуживающей особого доверия.

Их бедный ребенок не мог питаться отельной пищей, и соотечественнице приходилось покупать булочки и пиццу, чтобы кроха не сгинула с голоду.

Родители иными языками кроме русского, не владели и имели проблемы.

Служащие отеля звали постоялицу „мадам“ с английским ударением и довольствовались британскими междометиями с её стороны, по-русски гостья предпочитала с ними не говорить, только улыбалась высокомерно. Так было рекомендовано и работало неплохо.

Однако в каком-то имени гостья отеля „Парк“ нуждается, посему можно звать её Катей, что на самом деле максимально приближено к оригиналу. Хотя в путевом документе указаны другие имя, отчество и фамилия наряду с несомненным личным фотоизображением.

Итак, вскоре после восхода солнца 18 числа гостья по имени Катя проснулась легко и просто, как в предыдущие дни, хотя половина, если не больше, прошедшей ночи ушла под разнородные сомнения и помыслы, схемы оттачивались, припоминались, складывались.